Сергей Калугин - Стихи

И златоглазка призрачна как сон,
И хрупко тело легкое сирфиды,
И черный уж свивается кольцом
У основанья дремлющей ракиты.

Отсюда путь ложится наугад
По склону земляничного оврага,
Нога скользит, и ветви шелестят
О тайнике, где обитает влага.

В густой тени, в прохладной тишине
Я, к роднику приникнув по старинке,
Ищу ответ в прозрачной глубине,
Где пляшут вместе точки и песчинки…

Презирай стакан порожний
И обрящешь благодать.
Жить приятно, жить несложно,
Если смысла не искать!
Вожделеет разум рьяный
Мысль системою сковать,
А ты лежишь на солнце пьяный, и на все тебе плевать!

Кладезь мудрости таится в откровении простом —
Жизнь дается, чтоб резвиться
С дамой сердца под кустом,
Чтобы пить хмельную влагу,
Относить штаны в кабак,
И нанизывать на шпагу
Всех, кто думает не так.

И когда ты в землю ляжешь,
Пусть булыжник над тобой
Эпитафией накажут приблизительно такой:
«Здесь лежит собрат скворечни,
Верноподданный пивной.
Всяк рыдает безутешно,
Впечатлен его судьбой.

Воспевал он дев порочных
Беспорочные уста
И свалился в час полночный
с разведенного моста.
Был он весел, был он грешен,
Много женщин обманул,
Был бы точно он повешен,
Но по счастью утонул!..»

Посмотри, это осень. И ветки дрожат,
Ветром сполохи клена вдоль улиц бросает.
Это было тому лет пятнадцать назад —
Может, больше — я трудно теперь вспоминаю.

Посмотри, это я. Вон — иду через мост,
Перегнулся, смотрю. Закурил сигарету.
И какой меня мучил в тот вечер вопрос?
Уж теперь не узнать. Да и нужно ли это?

Бог мой, знать бы тогда! Не лететь наугад
Через пни и ухабы непонятой жизни…
Почему я не вижу свой собственный взгляд,
Что сквозь ветви и годы глядит с укоризной?

Скажи мне, мой ангел, зачем ты явилась,
Зачем в мою душу внесла непокой?
Зачем мое сердце к тебе устремилось,
Зачем я в безумьи брожу сам не свой?

Лишь стоит глаза мне закрыть — возникает
Пред мысленным взором пленительный стан
И грезится мне — я тебя обнимаю,
И горек, и сладок мне этот обман.

Давно я, стремясь оградиться от скорби,
Влюбленность распял средь пробирок и колб,
Рассек ей покровы, достигнул до корня
И стал неприступен, как каменный столб.

И вот, в посрамленье гордыне познанья,
Насмешник Эрот пробудился во мне
И вновь я, как мальчик, взыскую лобзанья
И имя твое повторяю во сне!

Ах! Затем ли я, в девственном сумраке кельи,
Годами смирял свою грешную плоть,
Чтоб ты ликовала, творя новоселье
В том сердце, где раньше селился Господь!

Пусть душу оружьем проходят вопросы,
Умру — напишите на камне моем:
«Под сим монументом лежащий философ
Погиб от любви, не жалея о том!»

Любовь моя, я так тебя люблю
Что от любви моей изнемогаю.
Я словно Феникс в пламени горю,
Едва погибну — тотчас воскресаю

И новых мук сладчайшее ярмо
Гнетет меня, лишая сна и воли
Я плачу оттого, что мне светло
И улыбаюсь — от смертельной боли

Мой каждый атом устремлен к тебе,
Все тело — крик, взыскующий слиянья
На путь любви, пролегший по Земле
Ступившие — оставьте упованья.

Пусть изваяют нас, сидящих здесь,
Рука в руке, пусть милостью ваятель
Стыдит судьбы бездушный камнерез,
Отсекший нас от радости объятий

Пусть камень вызов бросит временам
Влекущим нас в предел Второго круга
Где чашу скорби вечно пьет Тристан
И где Франческу бьет и мучит вьюга

Там наши тени бросит вихрь во мрак
Мы в сонме душ отверженных помчимся
Но Богу слава! В страшных Божьих снах
Мы до конца времен не разлучимся

На суд Последний будучи подъят,
И будучи допрошен, что за сила
Мой бедный дух низринула во Ад,
Отвечу я, не опуская взгляд —
«Любовь, что движет Солнце и светила».

Я ночевал на берегу.
К утру, лишь звезды побледнели —
Умолкли шорохи ночные,
Ушли под берег ветерки
Стояли травы неподвижно
И даже листья ивняка
Не нарушали тонкой дрожью
Вдруг опустившийся покой…
Похолодало. От реки
Туман поднялся непросветный
И влажной, серой пеленой
Закрыл светлеющее небо —
И в тишине, как корабли,
Века сомкнулись на мгновенье.
И время вдруг остановилось.
И я не знал, когда и где
Могло случиться это утро…
Из-за излучины реки
Раздался трудный крик уключин
И вот, в клубящемся тумане
Возникла тень гребца и лодки.
Не видел я, но мне казалось —
Он плыл к себе, в свое селенье
Тугую плоть покрыли шкуры
И мерно весла рыли воду
И рыба горбилась на дне…
И он проплыл. Издалека
Донесся рельсов шум веселый,
И я вздохнул и потянулся,
И все вернулось на круги.