Екатерина Шевелёва - Принцессы, русалки, дороги...
- Название:Принцессы, русалки, дороги...
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1981
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Екатерина Шевелёва - Принцессы, русалки, дороги... краткое содержание
Книга охватывает по времени более сорока лет, а по географическим расстояниям — чуть ли не все параллели и меридианы нашей планеты. Писательница рассказывает о видных ученых, артистах, художниках, политических и общественных деятелях, об индийских йогах, с которыми она познакомилась в знаменитом ашраме Ауробиндо на юге Индии, о простых тружениках разных стран.
Принцессы, русалки, дороги... - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— За один проступок столько наказаний. Может быть, раз вы сорок лет знаете товарища Машерова, вы попросите товарища Машерова, чтобы все-таки по справедливости было... Надо его наказать, но не столько раз!
— Кого «его»?
— Меня. Человека. Если провинился. Но по справедливости наказать.
Теперь уже я стала хмурой и раздосадованной. Молчала, думая о том, как легко обращается нынче молодежь с высокими понятиями «правда», «справедливость» и какие они практичные, современные молодые люди! Едва-едва сложились хорошие, впрочем, типично путевые взаимоотношения, как Иван придумал способ их выгодного использования!
Он, однако, не лишен был интуиции и чуткости. Догадался, что наше дорожное товарищество могло надломиться. Догадался, какой просьбой предотвратить надлом:
— А вы можете рассказать сейчас, какой товарищ Машеров?
Вокруг нас был утренний зимний лес, в котором вьюга скульптурно вылепила, как мне чудилось, фигуры партизан: один бросает гранату, другой стреляет с колена, третий скачет на коне...
— Могу. Стихами, — сказала я. И прочитала ему свои стихи о Белоруссии и главы из поэмы, которую тогда начала писать.
Поездка в Россоны входила в план моей командировки, но я никого не предупреждала о своем приезде всего на несколько часов. Вдвоем с молодым водителем мы до позднего вечера ходили по городу юности Петра Мироновича Машерова, разговаривая с местными жителями.
Особенная атмосфера в Россонах.
В партизанские отряды здесь в годы войны ушло более пяти тысяч человек, а те, что остались, поддерживали партизан, нередко становились заложниками карателей, трагически погибали. Кроме того, здесь дислоцировалось несколько партизанских бригад Калининской области, некоторые другие партизанские бригады, много специальных диверсионных групп.
Но есть и другие, менее заметные факты, черты, детали, позволяющие почувствовать атмосферу тех лет: рассказ бывшего партизана, недавно посаженный и уже крепкий молодой дубняк, тропинка, по которой когда-то провели заложников к месту расстрела...
Мы возвращались в Минск на рассвете. Небо впереди было бурым, как и 24 часа назад. Может быть, ночные огни города так отражались в облаках? Но мне чудилось, что бурое зарево — отражение давнего боя. За справедливость.
— Я вот что решил, — неожиданно сказал Иван. — Поработаю на «газике». Покажу себя!
...Жизнь Петра Мироновича Машерова вскоре трагически оборвалась. Может быть, в стихах и главах из поэмы «Коммунист», которые я привожу здесь, мне хотя бы в малой степени удалось показать, какой это был человек.
На прекрасном живом челе —
Дума, словно полет орла.
...Я была на твоей земле,
Я была на ней, я была!
Сквозь дыханье сухой жары
И дождей ледяную жуть
Поднималась на край зари —
В даль мечты твоей
заглянуть.
Не забыть мне разлив полей
И Хатыни колокола...
Я была на земле твоей,
Я была на ней, я была!
Не на миг, не на краткий
час
Благодарна тебе навек
За сияние теплых глаз,
За величие тихих рек;
За синеющий твой простор,
Что с годами мне все
милей, —
В окруженье твоих сестер,
От морей до других морей.
Расцветай же и хорошей,
Беспокойную жизнь люби.
Пусть хранится в твоей душе
Хоть частица моей судьбы.
Пусть всегда — в свете дня,
во мгле —
Не стихает, как шум крыла:
Я была на этой земле,
Я была на ней, я была!
Чеканка снеговых лесов.
Лебяжья прелесть их;
Причуды благотворных снов
На ветках ледяных.
А рядом — тени амбразур,
Суровое литье.
А выше — нежная лазурь,
Как будто лен цветет.
Великолепье хохломы,
Свист ветра-дикаря.
И это все — в душе зимы,
В зените декабря.
Храня живительный огонь,
Бессмертия звено,
Прикрыла добрая ладонь
Озимое зерно.
Народный подвиг воплотился в нем
И единичной, хрупкой жизни малость.
Все то, что стало современным днем.
Все то, что было и не состоялось.
Обвал рассветов, лезвия лучей,
Луна, взошедшая тревожным диском.
Смолистый грозный аромат свечей
На соснах в Подмосковье и под Минском;
И синеглазый белорусский лен,
И лучезарность утреннего цеха,
Ничем фальшивым он не замутнен,
Хатыни перезвон — Вселенной эхо.
Мне чудится: я выжжена дотла,
До алой угасающей полоски.
Но свой целебный звон колокола,
Как светлый дождь, роняют на березки.
Прости меня за то, что я брала
Поблажки от судьбы как чаевые,
Что лишь в закате дня колокола
Хатыни я услышала впервые.
...Твои мечты, тревоги и дела,
Твое презренье к показной рутине
Почувствовала я и поняла,
Когда вошла в прозрачный звон Хатыни.
Обугленный будильник в Бресте есть, —
Как будто из давнишней жизни весть.
Его завод оборван был в тот миг,
Когда небесный исказился лик.
Застыли те свинцовые ветра
На давних четырех часах утра.
Мне говорят:
— Давно прошла война.
Фронтовикам, естественно, почет.
Героев не забыты имена.
Но жизнь в иных параметрах течет.
Наверно, так.
Но мы из разных мест,
Как за живой водой, стремимся в Брест.
Уверены, что молнии зигзаг
Не только вероломство осветил,
Но заново окрепшую — в слезах,
В жестокой муке — правду добрых сил;
Порядочность, отвагу, совесть, честь.
Планеты одухотворенный лик.
Обугленный будильник в Бресте есть.
Запечатлен извечной схватки миг.
Утро деловитой свежести,
День с кипучими делами,
Строгий ритм полей оснежицких
Властно овладели нами.
Здесь земля крута характером, —
Все бугры да косогоры,
Но давно сдружились с трактором
Белорусские просторы.
Но проверена пословица
Трудной урожайной нивой, —
Что земля тому поклонится,
Кто хозяин справедливый.
Хороши хлеба оснежицкие,
Зерна в их зенитной силе.
Сколько терпеливой нежности
Хлеборобы в них вложили!
Порой в чужом экспрессе грезишь,
Чужой качает время маятник,
И вспомнишь вновь дорогу в Несвиж,
Сосну и дуб — «Природы памятник».
Сосна так смело дуб обвила,
К нему приникла кроной иглистой,
Что дуб, лесного царства символ,
Века с ее поддержкой выстоял.
Менялись нивы, реки, ветры,
Но не придумали ваятели
Полнее счастья для планеты,
Чем вдохновенное объятие.
Интервал:
Закладка:
