Гаврила Державин - Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества (отрывки)

Узря Европы сотрясенье, Ты длань ей дружбы подала, Охотно для ее спасенья Себя всю в жертву отдала; От уз постыдных искупила; Но чем Европа заплатила Союзнице своей Москве? Москва сама собой восстала, И снова слава заблистала На царственной твоей главе.

И следствием твоих страданий Есть мир и царство тишины. Уже волканы всех мечтаний, Завоеваний и войны Твоим пожаром потушились, Ужасных силы сокрушились, Исчез, исчез всемирный трон: Надежды гордых перестали, Кумиры слепоты упали, И пал наш враг Наполеон. Свобода! Пойте гимн свободы, Европы славные певцы, И вы, германские народы, Сплетайте в честь Москвы венцы; Сроднитесь с русскими сердцами И будьте все ее певцами: Пускай векам передадут Пожар московский песни ваши И поздние потомки наши Венец для ней, как вы, сплетут.

Я духом речь потомков внемлю, Как отклик радостной молвы: "Подвигнем океан и землю Для прославления Москвы, И в память жертвы незабвенной, На поклоненье всей вселенной, Как всех столиц земных главе, Воздвигнем памятник!"-сказали, Воздвигнули-и написали: "Спасительнице царств Москве".

1814

И. А. КРЫЛОВ

ВОЛК НА ПСАРНЕ

Волк ночью, думая залезть в овчарню, Попал на псарню. Поднялся вдруг весь псарный двор. Почуя серого так близко забияку, Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку. Псари кричат: "Ахти, ребята, вор!" И вмиг ворота на запор; В минуту псарня стала адом. Бегут: иной с дубьем, Иной с ружьем. Огня! - кричат,- огня!" Пришли с огнем. Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом. Зубами щелкая и ощетиня шерсть, Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть; Но, видя то, что тут не перед стадом И что приходит наконец Ему расчесться за овец, Пустился мой хитрец В переговоры И начал так: "Друзья! К чему весь этот шум? Я, ваш старинный сват и кум, Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры; Забудем прошлое, уставим общий лад! А я не только впредь не трону здешних стад, Но сам за них с другими грызться рад. И волчьей клятвой утверждаю, Что я..."-"Послушай-ка, сосед, Тут ловчий перервал в ответ, Ты сер, а я, приятель, сед, И Волчью вашу я давно натуру знаю; А потому обычай мой: С волками иначе не делать мировой, Как снявши шкуру с них долой". И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

Октябрь 1812

ОБОЗ

С горшками шел Обоз, И надобно с крутой горы спускаться. Вот, на горе других оставя дожидаться, Хозяин стал сводить легонько первый воз. Конь добрый на крестце почти его понес, Катиться возу не давая; А лошадь сверху, молодая, Ругает бедного коня за каждый шаг: "Ай, конь хваленый, то-то диво! Смотрите: лепится, как рак; Вот чуть не зацепил за камень. Косо! криво! Смелее! Вот толчок опять! А тут бы влево лишь принять, Какой осел! Добро бы было в гору Или в ночную пору; А то и под гору и днем! Смотреть, так выйдешь из терпенья! Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья! Гляди-тко нас, как мы махнем! Не бойсь, минуты не потратим, И возик свой мы не свезем, а скатим!" Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь, Тронулася лошадка с возом в путь; Но только под гору она перевалилась Воз начал напирать, телега раскатилась; Коня толкает взад, коня кидает вбок, Пустился конь со всех четырех ног На славу; По камням, рытвинам пошли толчки, Скачки, Левей, левей, и с возом-бух в канаву! Прощай, хозяйские горшки!

Как в людях многие имеют слабость ту же: Все кажется в другом ошибкой нам; А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже.

Октябрь 1812

ВОРОНА И КУРИЦА

Когда Смоленский Князь, Противу дерзости искусством воружась, Вандалам новым сеть поставил И на погибель им Москву оставил, Тогда все жители, и малый и большой, Часа не тратя, собралися И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой. Ворона с кровли тут на эту всю тревогу Спокойно, чистя нос, глядит. "А ты что ж, кумушка, в дорогу? Ей с возу Курица кричит. Ведь говорят, что у порогу Наш супостат". "Мне что до этого за дело? Вещунья ей в ответ.-Я здесь останусь смело. Вот ваши сестры - как хотят; А ведь Ворон ни жарят, ни варят: Так мне с гостьми не мудрено ужиться, А может быть, еще удастся поживиться Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь. Прощай, хохлаточка, счастливый путь!" Ворона подлинно осталась; Но, вместо всех поживок ей, Как голодом морить Смоленский стал гостей Она сама к ним в суп попалась.

Так часто человек в расчетах слеп и глуп. За счастьем, кажется, ты по пятам несешься: А как на деле с ним сочтешься Попался, как ворона в суп!

Ноябрь 1812

ЩУКА И КОТ

Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник: И дело не пойдет на лад, Да и примечено стократ, Что кто за ремесло чужое браться любит, Тот завсегда других упрямей и вздорней: Он лучше дело все погубит И рад скорей Посмешищем стать света, Чем у честных и знающих людей Спросить иль выслушать разумного совета.

Зубастой Щуке в мысль пришло За кошачье приняться ремесло. Не знаю: завистью ль ее лукавый мучил, Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил? Но только вздумала Кота она просить, Чтоб взял ее с собой он на охоту, Мышей в анбаре половить. "Да полно, знаешь ли ты эту, свет, работу? Стал Щуке Васька говорить, Смотри, кума, чтобы не осрамиться: Недаром говорится, Что дело мастера боится". "И, полно, куманек! Вот невидаль: мышей! Мы лавливали и ершей". "Так в добрый час, пойдем!" Пошли, засели. Натешился, наелся Кот, И кумушку проведать он идет; А Щука чуть жива, лежит, разинув рот, И крысы хвост у ней отъели. Тут, видя, что куме совсем не в силу труд, Кум замертво стащил ее обратно в пруд. И дельно! Это, Щука, Тебе наука: Вперед умнее быть И за мышами не ходить.

1813

В. А. ЖУКОВСКИЙ

ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ

Певец

На поле бранном тишина; Огни между шатрами; Друзья, здесь светит нам луна, Здесь кров небес над нами. Наполним кубок круговой! Дружнее! руку в руку! Запьем вином кровавый бой И с падшими разлуку. Кто любит видеть в чашах дно, Тот бодро ищет боя... О, всемогущее вино, Веселие героя!

Воины

Кто любит видеть в чашах дно, Тот бодро ищет боя... О, всемогущее вино, Веселие героя!

Певец

Сей кубок чадам древних лет! Вам слава, наши деды! Друзья, уже могущих нет; Уж нет вождей победы; Их домы вихорь разметал; Их гробы срыли плуги; И пламень ржавчины сожрал Их шлемы и кольчуги; Но дух отцов воскрес в сынах; Их поприще пред нами... Мы там найдем их славный прах С их славными делами.

Смотрите, в грозной красоте, Воздушными полками, Их тени мчатся в высоте Над нашими шатрами... О Святослав, бич древних лет, Се твой полет орлиной. "Погибнем! мертвым срама нет!" Гремит перед дружиной. И ты, неверных страх. Донской, С четой двух соименных, Летишь погибельной грозой На рать иноплеменных.

И ты, наш Петр, в толпе вождей. Внимайте клич: Полтава! Орды пришельца снедь мечей, И мир взывает: слава! Давно ль, о хищник, пожирал Ты взором наши грады? Беги! твой кань и всадник пал! Твой след-костей громады; Беги! и стыд и страх сокрой В лесу с твоим сарматом; Отчизны враг сопутник твой: Злодей владыке братом.