Неизвестен Автор - Стих для Ланцелота

Стих для Ланцелота

шаг с дороги

разве я знал тогда, что игра - это для тех, кто ослеп

невидимый, но зрячий, я скользил по радугам: из дома в дом

любил кого-то - любовью ветра, дождя, снега

моими молитвами - проклятия были

мои молитвы упали небом на мертвую землю

и я даже не знал, кто мне ответит теперь

из никуда - в никуда, шаг - где нет больше ни тебя, ни меня

куда мы не вернемся, где мы будем жить вечно

не понимая, что кто-то уже сыграл нашу жестокую сказку

и боль моя - от меня отреклась

шаг, даже не в никуда

эй, на дороге, так - где вы?

Илриниснэй Лэйвлан

"Быть иль не быть?.."

НАЗГУЛЬСКИЙ ПУТЧ

В Москве однажды был октябрь. Скучно.

В "Макдонадсе" за гамбургером дивным

Два назгула в потрепанных косухах

Воспоминаньем милым предавались.

- А помнишь,- говорил один другому,

Как давеча, над Широм пролетая,

Я банку с зажигательною смесью

Случайно уронил; так вот ведь гады

Они полдня потом вопили и орали,

Что я, мол, Гэндальф, и что я вернулся!

Ты видел ихний храм святого Фродо

Ар-Паразон такие строил в Нуменоре,

А эта церковь горе-кольценосцев!

Святое откровенье гнома Гимли!

История Войны кольца от Сема!

Конфессии, дебаты... старый Толкин

На что уж ортодокс, и он туда же:

Мол, Горлум - инкарнация Иуды,

А Гэндальф - дух святой, а Фродо Беггинс,

Должно быть, инкарнация Христа!

Я Мелкором клянусь, что, право, к Манвэ

Воззвал бы... да, поверь мне, неохота.

Какого Сема... Я б развоплотился,

Да нет уже на то Великой воли,

И черным делом горя не поправишь...

- Тебя я слушаю и, право, изумляюсь,

Мой брат, скажи, ты назгул иль не назгул?

Какого Сема, говоришь, так в чем же дело?

Я думаю - пришло святое время,

И снова нам пора объединиться!

- Зачем? Нам не поднять Великий Мордор,

И кровью хоббитов, безмозглых попрошаек,

Не искупить нам древнего позора.

- Да, восемь нас! Где меч твой, пропил?

Дурак! Снеси тогда кольцо свое в ломбард

И радуйся, фантастику читая,

Свези на Тишку старые доспехи

Купи в валютном бластер с огоньками,

И Манвэ пусть тебя хранит! - Ты прав, конечно.

- Так в чем же дело? - Нет дороги прежней,

И память мне и враг, и чуткий лекарь...

Ты знаешь, кто вчера мне вдруг приснился?

- Неужто? - Верно, странный сон я видел:

Как будто Он вернулся, с ним - Девятый.

- Король? - Мне снилось, что они вернулись, страшно

Впервые в жизни стало мне; проснулся

Вокруг Москва проклятая все та же,

Ты понимаешь? - Это знак! Настало время!

Пошли, нам остальных необходимо

Найти. - Да погоди, а вдруг измена?

Не все так просто. - Надо торопиться,

Твой сон был вещий, я за то ручаюсь,

Да восияет Черный свет над этим миром!

И хмурый дождь над тусклою Москвою,

И люди, и деревья, и собаки

Все было словно скверным наважденьем...

Два назгула свернули в переулок,

Там, в глубине двора, за черной дверью

Жил третий, впрочем, жил ли? Годы злые

Оставили свой тяжкий отпечаток

В душе весельчика и недотепы,

Любителя цветов, девиц и пива;

И ятаган ржавел в углу каморки,

Заваленный художественным хламом.

Десяток переломаных мольбертов,

Холсты, бумаги, кисточки да краски,

И сам хозяин в бежевом халате

Вот то, что увидали, распахнувши

Тугую дверь, два назгула. - Приветик,

Я всякий раз ловлю себя на том,

Что расставаться лет на тридцать-сорок

Бессмертным выродкам с амбициями эльфов...

- Ты все малюешь? - Пиво есть, хотите?

Прошу прощенья, занят я, - работа,

Совок мне нынче деньги вроде платит

За мордорский модeрн и за чернуху.

- Ну вот, я говорил же: все не просто.

- Заткнись. Послушай, есть дела важнее,

Что скажешь ты, коль Повелитель... - Снова?

Да полно вам, былому нет предела,

А настоящее, пардон, хотите пива?

- Да, мордорские рати поредели.

И как тебе кольцо Он мог доверить?

Раскинь мозгами, рыжею башкою

Ты думать хоть когда-нибудь сумеешь?

- Не кипятись, смотри, ведь он смеется.

- Конечно, я смеюсь, но между прочим,

Пока вы здесь, пытаясь оклематься,

И пользуясь бессмысленным бессмертьем,

Кого-то и за что-то убивали,

Я путешествовал. Тибет и Амазонка...

Я был однажды даже в Антарктиде.

Оно, конечно, верно, я предатель,

А вы - убийцы, Он бы не одобрил

Ту назгульскую легкость, ту, с которой

За лет последних, скажем там, пятьсот иль боле,

Приняв присяг, так скажем, двести-триста,

Вы воевали... - Хватит, умоляю,

Заткнись! Воистину, проклятье из проклятий:

Совсем недавно, лет, пожалуй, сорок

Назад - в войне дурацкой я на поле брани

Вдруг встретил брата, был он мне врагом,

И мы служили разным господинам;

Я ничего не смог ему ответить,

А он мне ничего не смог сказать.

Нет, хватит! Нам пора объединиться!

- Погодь, погодь, я знаю, ты о ком,

Он здесь недалеко в агенстве "Алекс"

Работает каким-то вышибалой.

- Во славу Мелкора! А ты-то, право, дурень

В "Макдональдсе" мне гнал и сомневался.

Нас четверо, пошли его отыщем,

Да врось ты кисти, после домалюешь.

- Он прав, пошли, лиха беда - начало.

- Да ладно вам, готов я прогуляться,

А Мелкора ты вспомнил зря, родимый,

Не Мелкор вам теперь хранит, а Тулкас.

- И как тебе доверили кольцо,

Художник... - Мне кольцо не в тягость,

Но лучше вспомни, брат, первоисточник:

Ведь с хоббитами мы не воевали,

С людьми же воевать вобще нелепо,

Другое дело эльфы... - Эльфы?

Найди хоть одного теперь! Уплыли.

- И правильно, туда им и дорога.

Блондин, такой браток, голубоглазый...

- Из назгулов? - Ты вспомнишь, говорил мне

Что сам бы улизнул из Средиземья,

Хоть чучелом, как в старом анекдоте,

А я, дурак, тогда над ним смеялся.

- А ты дурак и есть. - Да будет спорить,

Хотите корку, есть одна легенда,

Что по прибытии всем горе-кольценосцам

Подарен был раскошный остров. В Валиноре

Ведь места нет раздорам и разврату...

- Да ладно уж! - Но так гласит легенда,

Так вот, чтоб эти горе-кольценосцы

Не опозрили святого Валинора

Им Манвэ всем отгрохал Дивный остров.

И жили там - и Беггинсы, и Гендальф,

Ну, словом, поняли, вся светлая девятка,

Плюс Элронд да колдунья с Лориэна,

Плюс наши и Король, и Повелитель...

- Послушай, милый, все, конечно, круто,

И я смеюсь, но кто сие придумал?

Ты глянь на этого - зеленый весь со злости,

Ну, что? откуда сведенья? - Да вот же,

Видать, республиканская газета.

- "Гондорский Пионер", смешно. Такую пакость

Кто напечатал? "Голос Сарумана"!

Да, нет предела маяйрскому стебу

Над нашим развеселым Средиземьем!

- Так я скажу, что Гэндальф, хоть и гнусен,

Но в тыщи раз приятней Сарумана...