Александр Дыбин - Русь земная и небесная

С угрюмым и насмешливым лицом…

Вся жизнь его – загадочная пьеса

С трагически оборванным концом!

Тень Байрона его усыновила,

И за собою в бездну увлекла:

Заставила копать себе могилу,

На демонизм и гибель обрекла!

Он видел слишком много зла повсюду,

И Божество в душе своей убил;

Лелеял свои мрачные причуды,

И никого, быть может, не любил!

По тайному и грозному веленью

Он предсказал России черный год;

Свое печально проклял поколенье…

Но – не любя – прославил свой народ!

Его "герой" живет и в наше время:

Гонимый, презирающий людей

И сеющий безрадостное семя

Сомнительных и пагубных идей!

Он был таков – и не таков: нам в души

Он влил немало яда своего,

Но все ж и Бог как будто шепчет в уши,

Когда читаем с трепетом его!

Его звезда сорвалась с небосвода,

Не воссияв во всей своей красе,

И страшным громом грянула Природа

И бурею; и содрогнулись все!

Его погибель не была случайной…

Но до сих пор скорбят о нем сердца!

Вовек не выдаст Небо скорбной тайны

Его рожденья и его конца!

Народолюбец – и капризный барин…

Но забывал он свой дворянский род,

Когда с талантом, что судьбой подарен,

Жалел в стихах страдающий народ!

Мрак крепостной неволи ненавидя,

Он создал Гражданина идеал;

Цель жизни лишь в борьбе с неправдой видя,

К свободе и прогрессу призывал!

Его журнал душили, закрывали,

Но он, как Феникс, возрождался вновь,

И вновь его страницы призывали

К борьбе за убежденья, за Любовь!

И ни одною строчкой он не предал

Свой призрачный, но светлый идеал!

Неграмотный народ о нем не ведал…

Но песни на стихи его певал!

Как он страдал от страшного недуга!

Но, стоило лишь мукам ослабеть,

Он тут же продолжал, не сбившись с круга,

Еще сильней, пронзительнее петь!

Он Русь назвал убогой и обильной -

И ныне верен этот приговор:

Пребудет и могучей, и бессильной

Несчастная Россия до тех пор,

Пока не истребим средневековье

В сердцах, в умах, и в душах, и в делах;

Покуда не расстанемся с любовью

К смешным химерам – побери их прах!

Идеи братства, равенства, свободы

Опасны и губительны подчас

И для цивилизованных народов…

А что ж они наделали у нас?!

Кровь революций; ужас сталинизма;

Мрак диких зверств, преступных авантюр;

Безумства атеизма, коммунизма,

Взрастившие гигантский Чевенгур!

"Широкую и ясную дорогу"

Народ – увы – себе не проложил,

И лишь теперь трезвеет понемногу

И понимает, как нелепо жил!

Но снова бесы призрачной свободы

Нам смуту принесли и нищету:

Все потеряли в считанные годы -

Прости нам, Боже, нашу простоту!

И все ж в одном был прав старик Некрасов:

Любовь и жалость выше всех идей!

И не всегда народ – тупая масса,

И состоит он тоже из людей!

И пусть теперь стихи его не в моде,

Но жаль Россию, жаль ее народ:

Как может быть он рад своей свободе,

Когда она страшней, чем прежний гнет!

Вкруг тебя были мертвые души -

Азиатского гнета рабы…

Но врывался твой голос в их уши,

Облегчая проклятье судьбы!

Не писал ты стихов… Но поэмой

Свой роман гениальный назвал!

Наш Минпрос превратил его в схему,

От которой школяр уставал,

Но могуче звучит он и ныне

Для взыскующих Правды людей -

Как родник в раскаленной пустыне,

Как источник бессмертных идей!

Мертв Башмачкин, замучен Поприщин,

Но живут среди нас до сих пор -

Как упрек всем матерым волчищам,

Как неправдам извечный укор!

Русь сравнил ты с летящею тройкой,

Но прошла она гибельный путь!

Было некому крикнуть: – Постой – ка!

Отдышись! Воскреси свою суть!

Ты бы крикнул – всей силой таланта,

Всем сочувствием к бедам людским:

Гений твой тебя сделал гигантом -

И вовеки пребудешь таким!

Их было две: одна – до приговора:

В ней было все примерно как у всех:

Засилье обывательского вздора,

Отсутствие больших и ярких вех…

И ужас охватил тебя кромешный

От мысли, что придется умереть,

Не сделав в жизни суетной и грешной

Тех дел, что могут ближнего согреть,

Добавить в хмурый Мир добра и света,

Небесной Правдой потрясти сердца…

– Хоть год прожить, но по Твоим заветам -

Так ты молил Небесного Отца!

Он даровал тебе не год, а годы:

Сначала – длинный ряд острожных лет…

Любви, Надежды, внутренней свободы

И Веры ты обрел там дивный свет!

И час настал: ты озарил тем светом

Тьму душ людских до самых до основ:

Пророком нарекла тебя планета

За благодать Любовь несущих слов!

Ты – и Бог: до последнего вздоха

Ты искал Его только в себе:

Как бы ни было трудно и плохо -

Жил ты в поиске, в вечной борьбе!

Дребеденью назвал ты романы -

Те, что славу тебе принесли…

Слов твоих, как Божественной манны,

Ждали все континенты Земли!

Кем ты был? Своенравным сектантом?

Иль Пророком на все времена?

Со своим гениальным талантом

Славы груз ты изведал сполна!

Но лишь Правды ты жаждал повсюду -

И лишь ложь находил ты кругом!

Враг любого церковного чуда,

Сам себе был ты вечным врагом!

Груз анафемы невыносимый

Ты носил, не сгибая колен…

Даже если ты был одержимый,

В еретический ввергнутый плен -

Сколько мудрых, бессмертных творений

Ты сумел человечеству дать:

Высочайших духовных парений

В каждой строчке видна благодать!

Твой гроб сопровождала вся столица:

Катил людской прибой за валом вал…

Мучительная скорбь была на лицах

Всех тех, кого ты песней согревал!

Всех потрясла безвременность утраты:

Пусть изначально смертен человек,

Но шел тебе всего лишь двадцать пятый,

Когда ты Русь осиротил навек!

Ты крал часы у жадного недуга:

Писал стихи в жару, в полубреду -

Чтоб ободрить неведомого друга,

Утешить в горе, облегчить нужду!

Вокруг тебя чернела тьма густая:

Век торгашей циничных наступал,

И хищников бесчисленная стая

Топтала твой заветный Идеал!

Ты изнемог в борьбе с их произволом,

Но как ты их клеймил и проклинал!

Звал к Правде и Любви своим глаголом,

Заблудшим о Христе напоминал!

Прошло сто лет… Но стих твой жив, как прежде:

Он окрыляет души и сердца!

Любви не гаснуть, не скудеть Надежде -

Ты будешь нашим братом до конца!

Он видел только женское в природе;

Он Русь своей женою называл.