Джон Китс - Стихотворения (2)

Где все вокруг цветет, подобно маю,

Когда к стихам, что скромно я слагаю,

Снисходит человек такой, как ты.

Перевод В.Васильева

СОНЕТ,

НАПИСАННЫЙ НА СТРАНИЦЕ,

ЗАВЕРШАЮЩЕЙ ПОЭМУ ЧОСЕРА

"ЦВЕТОК И ЛИСТ"

Поэма эта рощице сродни:

Переплелись ветвями чудо-строки,

Читателя остановив в истоке

Струи медвяной, льющейся в тени

Дерев; росою сбрызнут искони,

Он не задумывается о подоплеке

Мелодий коноплянки и о склоке

Других пернатых, проживая дни.

О, что за власть высокой простоты!

Что за порыв, влекущий величаво!

И я, изнемогая в жажде славы,

Готов застыть, с создателем на "ты",

Среди травы, где нежные рыданья

Малиновки доносят упованья.

Перевод В.Широкова

ПОСЛЕ ПОЛУЧЕНИЯ ЛАВРОВОГО ВЕНКА

ОТ ЛИ ХАНТА

Я временем обманут быстротечным:

Бессмертной мыслью ум не увлекло

В Дельфийский лабиринт, и обрекло

Меня остаться должником беспечным

Перед поэтом, столь благосердечным,

Что он мое тщеславное чело

Обвил, - согнув две ветки, - лавром вечным.

С подобной честью сжиться тяжело!

Мечты не ухватил я величавой.

Все попрано - тюрбан, корона, власть.

Что мир ценил - тому грозит расправой.

Возможно ли в сомненье мне не впасть

И мыслям странным не предаться всласть

О том, что люди называют славой?

Перевод В.Потаповой

ДАМАМ, КОТОРЫЕ ВИДЕЛИ МЕНЯ УВЕНЧАННЫМ

Венок из ветви лавра благовонной!

Нет сладостнее в мире ничего.

Самой луне, что радужной короной

Увенчана, не превзойти его!

Но есть еще росистые бутоны

И первой влажной розы торжество,

Морская зыбь от вздохов Альционы,

Трех голосов созвучных волшебство,

Глядящий сквозь серебряные слезы

Апрель и мая солнечные грозы...

Однако изощряться перестань:

Хоть не имеет равных твой избранник,

Но этим царственным очам, как данник

Смиренный, пусть воздаст восторга дань!

Перевод В.Потаповой

ОДА АПОЛЛОНУ

Бог золотого лука,

И золотой кифары,

И золотого света,

О колесничий ярый,

Чья колесница,

Тьму разгоняя, мчится,

Как же избегнул кары

Я, нацепивший сдуру лавровый твой венок,

Славы твоей эмблему,

Дивную диадему

Или червю такому ты не отмщаешь, бог?!

О, Аполлон Дельфийский!

Зевс потрясал громами,

Спутник его крылатый,

Перья свирепо вздыбив,

Щерился, но раскаты,

Словно под спудом,

Глохли, сменяясь гудом:

Но почему ж меня ты

Спас от расплаты лютой, но для чего же ты

Нежные тронул струны

И усмирил перуны;

Этакой-то личинке - таинство доброты?!

О, Аполлон Дельфийский!

Близилась ночь. Плеяды

Были уже в дозоре;

И по соседству с ними

Шумно трудилось море,

Эхо тревожа;

Чуден был мир, - и кто же,

Кто же себе на горе

Лавры себе присвоил, а уж решил, что - власть,

И ухмылялся мерзко,

И похвалялся дерзко,

И вот теперь возжаждал ниц пред тобою пасть?!

О, Аполлон Дельфийский!

Перевод Д.Шнеерсона

К ХЕЙДОНУ

Прости мне, что невнятно бормочу

И мямлю, рассуждая о высоком,

Что я не наделен орлиным оком:

Не знаю, где искать, чего хочу.

Была бы эта ноша по плечу

Лавину слов бушующим потоком

Со страстью, подобающей пророкам,

Я мчал бы к геликонскому ключу.

С Высоким ты один запанибрата.

Нам, слабым, целовать тебе ступню.

Знак божества взвился в лучах заката

Толпа не прекратила болтовню,

Но ты увидел свет его крылатый

И к явленной звезде велел лететь коню.

Перевод А.Парина

ПЕРЕД МРАМОРНЫМИ СТАТУЯМИ

ИЗ СОБРАНИЯ ЛОРДА ЭЛГИНА

Мой дух, ты слаб. Занесена, как плеть,

Неотвратимость смерти над тобою.

В богоподобной схватке с немотою

Я слышу гул: ты должен умереть.

Орлу не вечно в синеву смотреть.

Но легче жить, когда всплакну порою,

Что я восходу веки не открою

И не сплету лучи в густую сеть.

Разлад с самим собой, а не отраду

Ума победы смутные родят.

Гляжу на мрамор - нет с печалью слада:

Красу Эллады растоптал распад

Обличье Времени, - так волн громады

Величье солнца в бешенстве дробят.

Перевод А.Парина

НА ПОЭМУ ЛИ ХАНТА

"ПОВЕСТЬ О РИМИНИ"

Ты любишь созерцать зарю вполглаза,

Прильнув к подушке наспанной щекой?

Очарованью этого рассказа

Поддайся - и проникнешься тоской

По луговине с плещущей рекой.

Твой медлит взор: небесный блеск не сразу

Он пьет, скользя по Веспера алмазу.

Тебя объемлет звездный свет, покой,

Как этот стих о ночи, осиянной

Божественной охотницей Дианой.

А если ты отчасти моралист,

Твой дух найдет в бору приют желанный,

Где ель роняет шишки, воздух мглист,

Поют зорянки, сохнет палый лист.

Перевод В.Потаповой

НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ЛЕАНДРА

Придите, девы, очи благонравно

Потупив, кроткий свет лия вокруг

Из-под невинных век, а тонких рук

Ладони так сложив, чтоб стало явно,

Что вы глядеть не мыслите без мук

На жертву вашей красоты тщеславной,

На юного Леандра, что в неравной

Борьбе в пучину погрузился вдруг.

Он, бледные уста прижав к ланите

Прекрасной Геро, из последних сил,

Провидя ночь души своей, - поплыл

Навстречу смерти... Чуть видны, взгляните,

Плечо, последний взмах его руки,

Влюбленного дыханья пузырьки.

Перевод В.Потаповой

К МОРЮ

Шепча про вечность, спит оно у шхер,

И, вдруг расколыхавшись, входит в гроты,

И топит их без жалости и счета,

И что-то шепчет, выйдя из пещер.

А то, бывает, тише не в пример,

Оберегает ракушки дремоту

На берегу, куда ее с излету

Последний шквал занес во весь карьер.

Сюда, трудом ослабившие зренье!

Обширность моря даст глазам покой.

И вы, о жертвы жизни городской,

Оглохшие от мелкой дребедени,

Задумайтесь под мерный шум морской,

Пока сирен не различите пенья!

Перевод Б.Пастернака

СТРОКИ

В тиши, неслышимый, незримый,

Я ускользнул из рук любимой,

Бессильных в томности серебряного сна.

Кто скажет, зная их касанье,

Когда безумней обаянье:

Когда она жестока иль нежна?

Как влажен взгляд!

Как ласково уста манят,

Чаруя тонкий слух воображенья!

О, только тот ценить готов

Покой и зрелость нежных слов,

Кто любит без цепей, без пресыщенья.

Их звук, их сладостный закон,

Как надо мною властен он!

Счастливый этот день рожден для ласки.

Вдали от суеты земной

Я знаю, небо надо мной

Заря оденет в солнечные краски.

Перевод В.Левика

СТАНСЫ

I

Ты говоришь "люблю", но твой

Ответ звучит столь отрешенно,

Как будто молится душа

В вечерних переливах звона.

Люби всей сутью!

II

Ты говоришь "люблю", - твое

С зарей сентябрьской сердце схоже.

Быть может, Купидон велел

Поститься в честь его построже?