Владимир Высоцкий - Я, конечно, вернусь...

Взвод лезет вверх, а у реки —
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждем атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе…

Отставить разговоры!
Вперед и вверх, а там…
Ведь это наши горы —
Они помогут нам!

Я спросил тебя: «Зачем идете в гору вы? —
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой. —
Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово…»
Рассмеялась ты – и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя, —
Первый раз меня из трещины вытаскивая,
Улыбалась ты, скалолазка моя!

А потом за эти прóклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины —
Но не обиделся, а приговаривал:

«Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!..»
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя!

А потом на каждом нашем восхождении —
Ну почему ты ко мне недоверчивая?! —
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчевая!

Ох, какая ж ты не близкая, не ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
Ты ругала меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я —
До тебя уже мне рукой подать, —
Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!»
Тут сорвался вниз, но успел сказать:

«Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя скалоласковая!..»
Мы теперь с тобою одной веревкой связаны —
Стали оба мы скалолазами!

В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы – просто некуда деться! —
И спускаемся вниз с покоренных вершин,
Оставляя в горах свое сердце.

Так оставьте ненужные споры —
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал.

Кто захочет в беде оставаться один,
Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?!
Но спускаемся мы с покоренных вершин, —
Что же делать – и боги спускались на землю.

Так оставьте ненужные споры —
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал.

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас – и зовут нас остаться! —
Но спускаемся мы – кто на год, кто совсем, —
Потому что всегда мы должны возвращаться.

Так оставьте ненужные споры —
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых никто не бывал!

Свои обиды каждый человек —
Проходит время – и забывает.
А моя печаль – как вечный снег:
Не тает, не тает.

Не тает она и летом
В полуденный зной, —
И знаю я: печаль-тоску мне эту
Век носить с собой.

О вкусах не спорят: есть тысяча мнений —
Я этот закон на себе испытал, —
Ведь даже Эйнштейн, физический гений,
Весьма относительно всё понимал.

Оделся по моде, как требует век, —
Вы скажете сами:
«Да это же просто другой человек!»
А я – тот же самый.

Вот уж действительно
Всё относительно, —
Всё-всё, всё.

Набедренный пояс из шкуры пантеры, —
О да, неприлично, согласен, ей-ей,
Но так одевались все до нашей эры,
А до нашей эры – им было видней.

Оделся по моде как в каменный век —
Вы скажете сами:
«Да это же просто другой человек!»
А я – тот же самый.

Вот уж действительно
Всё относительно, —
Всё-всё, всё.

Оденусь как рыцарь я после турнира —
Знакомые вряд ли узнают меня, —
И крикну, как Ричард я в драме Шекспира:
«Коня мне! Полцарства даю за коня!»

Но вот усмехнется и скажет сквозь смех
Ценитель упрямый:
«Да это же просто другой человек!»
А я – тот же самый.

Вот уж действительно
Всё относительно, —
Всё-всё, всё.

Вот трость, канотье – я из нэпа, – похоже?
Не надо оваций – к чему лишний шум?
Ах, в этом костюме узнали, – ну что же,
Тогда я одену последний костюм.

Долой канотье, вместо тросточки – стек, —
И шепчутся дамы:
«Да это же просто другой человек!»
А я – тот же самый.

Будьте же бдительны:
Всё относительно, —
Всё-всё, всё!

Здравствуйте,
Наши добрые зрители,
Наши строгие критики!
Вы увидите фильм
Про последнего самого жулика.

Жулики —
Это люди нечестные, —
Они делают пакости,
И за это их держат в домах,
Называемых тюрьмами.

Тюрьмы —
Это крепкие здания,
Окна, двери – с решетками, —
На них лучше смотреть,
Лучше только смотреть на них.

Этот фильм —
Не напутствие юношам,
А тем более девушкам, —
Это,
Это просто игра,
Вот такая игра.

Жулики
Иногда нам встречаются, —
Правда, реже значительно,
Реже, чем при царе
Или, скажем, в Америке.

Этот фильм
Не считайте решением:
Все в нем – шутка и вымысел, —
Это,
Это просто игра,
Вот такая игра.

Здесь сидел ты, Валет,
Тебе счастия нет,
Тебе карта всегда не в цвет.
Наши общие дни
Ты в душе сохрани
И за карты меня извини!

На воле теперь вы меня забываете,
Вы порасползлись все по семьям в дома, —
Мои товарищи, по старой памяти
Я с вами веду разговор по душам.

Вот что:
Жизнь прекрасна, товарищи,
И она удивительна,
И она коротка,
Это самое-самое главное.

Этого
В фильме прямо не сказано, —
Может, вы не заметили
И решили, что не было
Самого-самого главного?

Может быть,
В самом деле и не было —
Было только желание, —
Значит,
Значит, это для вас
Будет в следующий раз.

И вот что:
Человек человечеству —
Друг, товарищ и брат у нас,
Друг, товарищ и брат, —
Это самое-самое главное.

Труд нас
Должен облагораживать, —
Он из всех из нас делает
Настоящих людей, —
Это самое-самое главное.

Правда вот,
В фильме этого не было —
Было только желание, —
Значит,
Значит, это для вас
Будет в следующий раз.

Мир наш —
Колыбель человечества,
Но не век находиться нам
В колыбели своей, —
Циолковский сказал еще.

Скоро
Даже звезды далекие
Человечество сделает
Достояньем людей, —
Это самое-самое главное.