Владимир Высоцкий - Я, конечно, вернусь...

Там – чужие слова, там – дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава
И следы не читаются, —
В темноте.

Долго же шел ты в конверте, листок, —
Вышли последние сроки!
Но потому он и Дальний Восток,
Что – далеко на востоке…

Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.

Здесь до утра пароходы ревут
Средь океанской шумихи —
Не потому его Тихим зовут,
Что он действительно тихий.

Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.

Ты не пугайся рассказов о том,
Будто здесь самый край света, —
Сзади еще Сахалин, а потом —
Круглая наша планета.

Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.

Что говорить – здесь, конечно, не рай,
Но невмоготу переписка, —
Знаешь что, милая, ты приезжай:
Дальний Восток – это близко!

Скоро получишь ответ ты —
Весточку в несколько слов!
Вместе бы встретить рассветы —
Раньше на восемь часов!

Пословица звучит витиевато:
Не восхищайся прошлогодним небом, —
Не возвращайся – где был рай когда-то,
И брось дурить – иди туда, где не был!

Там что творит одна природа с нами!
Туда добраться трудно и молве.
Там каждый встречный – что ему цунами! —
Со штормами в душе и в голове!

Покой здесь, правда, ни за что не купишь —
Но ты вернешься, говорят ребята,
Наперекор пословице поступишь —
Придешь туда, где встретил их когда-то!

Здесь что творит одна природа с нами!
Сюда добраться трудно и молве.
Здесь иногда рождаются цунами
И рушат всё в душе и в голове!

На море штиль, но в мире нет покоя —
Локатор ищет цель за облаками.
Тревога – если что-нибудь такое —
Или сигнал: внимание – цунами!

Я нынче поднимаю тост с друзьями!
Цунами – равнодушная волна.
Бывают беды пострашней цунами
И – радости сильнее, чем она!

Бросьте скуку, как корку арбузную,
Небо ясное, легкие сны.
Парень лошадь имел и судьбу свою —
Интересную – до войны.

Да, на войне как на войне,
А до войны как до войны, —
Везде, по всей вселенной.
Он лихо ездил на коне
В конце весны, в конце весны —
Последней, довоенной.

Но туманы уже по росе плелись,
Град прошел по полям и мечтам, —
Для того чтобы тучи рассеялись,
Парень нужен был именно там.

Там – на войне как на войне,
А до войны как до войны, —
Везде, по всей вселенной.
Он лихо ездил на коне
В конце весны, в конце весны —
Последней, довоенной.

Она была чиста как снег зимой.
В грязь – соболя́, – иди по ним по праву…
Но вот мне руки жжет ея письмо —
Я узнаю мучительную правду…

Не ведал я: смиренье – только маска,
И маскарад закончится сейчас, —
Да, в этот раз я потерпел фиаско —
Надеюсь, это был последний раз.

Подумал я: дни сочтены мои,
Дурная кровь в мои проникла вены, —
Я сжал письмо как голову змеи —
Сквозь пальцы просочился яд измены.

Не ведать мне страданий и агоний,
Мне встречный ветер слезы оботрет,
Моих коней обида не нагонит,
Моих следов метель не заметет.

Итак, я оставляю позади,
Под этим серым неприглядным небом,
Дурман фиалок, наготу гвоздик
И слезы вперемешку с талым снегом.

Москва слезам не верит и слезинкам —
И не намерен больше я рыдать, —
Спешу навстречу новым поединкам —
И, как всегда, намерен побеждать!

В день, когда мы, поддержкой земли заручась,
По высокой воде, по соленой, своей,
Выйдем точно в назначенный час, —
Море станет укачивать нас,
Словно мать непутевых детей.

Волны будут работать – и в поте лица
Корабельные наши борта иссекут,
Терпеливо машины начнут месяца
Составлять из ритмичных секунд.

А кругом – только водная гладь, – благодать!
И на долгие мили кругом – ни души!..
Оттого морякам тяжело привыкать
Засыпать после качки в домашней тиши.

Наши будни – без праздников, без выходных, —
В море нам и без отдыха хватит помех.
Мы подруг забываем своих:
Им – до нас, нам подчас не до них, —
Да простят они нам этот грех!

Нет, неправда! Вздыхаем о них у кормы
И во сне имена повторяем тайком.
Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы,
Не за счастьем, а за косяком.

А кругом – только водная гладь, – благодать!
Ни заборов, ни стен – хоть паши, хоть пляши!..
Оттого морякам тяжело привыкать
Засыпать после качки в уютной тиши.

Говорят, что плывем мы за длинным рублем, —
Кстати, длинных рублей просто так не добыть, —
Но мы в море – за морем плывем,
И еще – за единственным днем,
О котором потом не забыть.

А когда из другой, непохожей весны
Мы к родному причалу придем прямиком, —
Растворятся морские ворота страны
Перед каждым своим моряком.

В море – водная гладь, да еще – благодать,
И вестей – никаких, сколько нам ни пиши…
Оттого морякам тяжело привыкать
Засыпать после качки в уютной тиши.

И опять уплываем, с землей обручась —
С этой самою верной невестой своей, —
Чтоб вернуться в назначенный час,
Как бы там ни баюкало нас
Море – мать непутевых детей.

Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты,
Только пялит глаза – ошалел, обалдел:
Он увидел, что судно встает на винты,
Обороты врубив на предел.

А на пирсе стоять – все равно благодать, —
И качаться на суше, и петь от души.
Нам, вернувшимся, не привыкать привыкать
После громких штормов к долгожданной тиши!

Всему на свете выходят сроки,
А соль морская – въедлива как черт, —
Два мрачных судна стояли в доке,
Стояли рядом – просто к борту борт.

Та, что поменьше, вбок кривила трубы
И пожимала баком и кормой:
«Какого типа этот тип? Какой он грубый!
Корявый, ржавый, – просто никакой!»

В упор не видели друг друга
оба судна
И ненавидели друг друга
обоюдно.