Анатолий Мариенгоф - Магдалина

Бьют зеленые льдины
Дни о гранитные набережные,
А я говорю: любовь прячь, Магдалина,
Бережно.
Сегодня, когда ржут
Разрывы, и визжа над городом шрапнели
Вертятся каруселями,
Убивая и раня,
И голубую вожжу у кучера вырывают смертей кони —
Жители с подоконников
Уносят герани,
И слякотно: сохрани мои копеечки жизни Бог!..
А я говорю: прячь, Магдалина, любовь до весны, как проститутка „катеньку“ за чулок.

Магдалина,
Я тоже люблю весну.
Знаешь, когда разбивая, как склянки,
Тинькает
Солнце льдинками.
А нынче мохнатые облака паутиной
Над сучьями труб виснут
И ветер в улицах кувыркается обезьянкой,
И кутают
Туманы пространства в тулупы, в шубы, —
Еще я хочу, Магдалина,
Уюта
Никогда не мятых мужчиной
Твоих кружевных юбок.

О ком? Ни о ком.
Ах, сметены, сметены
Метлами ветра в кучи, в груды,
Скатаны в ком —
Облака.
Не надо, не надо нам выжатого из сосцов луны
Молока.
Слушай, ухом к груди,
Как хрипло водопроводами город дышит…
Как же любить тебя, Магдалина, в нем мне?
Нет, ничего не хочу и не буду помнить…
Поэт. Разве?… Как все, как эти —
Асфальтовых змей выкидыш.
Дай же, дай, холодных белых рук твоих, Магдалина, плети.

Стихами, кропя ли
Улицы, буду служить молебны.
Смотри, Магдалина,
Нелюбы
Опять распяли
Поэта в зеркальных озерах витрин…
Только губы, твои, Магдалина, губы,
Только глаза небные,
Только волос золотые рогожи
Сделают воском
Железо крестных гвоздей.
Магдалина, я тоже ведь, тоже
Недоносок
Проклятьями утрамбованных площадей.

Помню, вдруг, выбежали глаза ребенка
Из дома душевно-больных
И заметались в бензинной
Копоти.
Увидел. — Имя, имя твое? — Магдалина…
Кажется, где-то барабанные перепонки
Слышали. Даже, быть может, в стальных
Колокольных звонах,
Может быть, в реве трубы Иерихонской
Или у ранней обедни…
Тише! Словами не топайте
Топотом эскадрона. —
Не я, Магдалина, а ветер копытами конскими
В ставни любви последней.

Соломоновой разве любовью любить бы хотел?
Разве достойна тебя поэма даже в сто крат
Прекрасней чем „Песня Песней“?
Ей у ступней
Твоих ползать на животе
И этим быть гордой.
Разве твое не прекраснее тело, чем сад
Широкобедрый
Вишневый в цвету?
Ради единой
Слезы твоей, Магдалина,
Покорный, как ломовая лошадь
Кнуту,
Внес на Голгофу я крест-бы как сладкую ношу.

В проломленный льдинами
Борт
Души — любви пламень…
Как же мне, Магдалина, портновским аршином
Вымеривать страданьями огаженные тротуары?
Каким абортом,
Растланное твоими глазами,
Сердце спасти? Старая,
Песенка!.. Опять про весну
Панели захлюпали снегом разъеденным солью…
Магдалина, слыхала — Четвертым
Анатолию
Предложили возсесть одесную,
А он, влюбленный здесь, на земле, в Магдалину: „Не желаю!“ гордо.

В кубок
Поэмы для тебя соберу, Магдалина
Стихов брызги.
Может быть будут взвизгивать
Губы:
— Смеее-й-ся, па-яяц;
Может быть в солнце кулаком — бац.
А вы, там — каждый собачьей шерсти блоха.
Ползайте собирайте осколки
Разбитой клизмы…
Каким, каким метеором, Магдалина,
Пронеслись мы
Над землей голодным воющей волком…
Разве можно о любви, как Иисусик вздыхать?

Что? Как?
Молчите! Коленом, коленом
Пружины
Ее живота — Глаза — тук! так!
В багет, в потолок, о стены,
Наружу…
„Магдалина!“
А-а-а-х!.. — Шмыг
Крик
Под наволочку. А губы! Губы!
Это. Нет. Что Вы — уголок подушки
Прикушенный. Чушь!
А тело? Это?… Это ведь — спущенных юбок
Лужи.

Можно ли помнить о всякой вине,
Магдалина?
О нас же с тобой не напишут в Завете,
Нашим скрижалям не выстроют Скинию!
Раскаяние свернется улиткой
Уныния
В каменной сердца раковине.
Твои, Магдалина,
Глаза ведь
На коврах только выткать!
Магдалина, мы в городе — кровь, как из водопровода,
Совесть усовершенствованнее канализации.
Нам-ли, нам-ли с тобой спасаться
Когда корчится похоть, как женщина в родах.

Опять трехдюймовки хохотали до коликов,
Опять артиллерия заграбастывала кварталы в охапку,
И в небе дымки кувыркались красноглазыми кроликами. —
Эй, купола, снимайте же шапки,
Довольно по тучам кресты
Волочить, как слюни!
На папертях голоикрым канканом
Май вертокружит с Июнем,
Революция с революцией. Магдалина,
Я тоже пьяный,
Я тоже прыгал через костры
И шалый
В огненном казакине
Танцевал лезгинку с кинжалом.

Граждане, душ
Меняйте белье исподнее!
Магдалина, я также сегодня
Приду к тебе в чистых подштанниках.
Что? — кажется смешной трансформация?
Чушь!
Поэт, Магдалина, с паяцем
Двоюродные братья — тому и другому философия
С прочим —
— мятные пряники!
Пожалуйста покороче:
Любовь и губы.
Ах, еще я хочу уюта твоих кружевных юбок.

Что это, это —
Красных чернил лужа ведь?
Магдалина, Магдалина, почему-же на кружеве?
Кричи, Магдалина!
Нет,
Лжешь! Пружины,
Как тогда, живота коленом.
Молчишь?… Молчишь?! Я выскребу слова с языка.
А руки,
Руки белее выжатого из сосцов луны молока.
Кричи, Магдалина! Я буду сейчас по черепу стукать
Поленом…
Ха-ха. Это он-он в солнце кулаком — бац;
— Смеее-й-ся, пая-яц……

Дни горбы по ступенькам
Из погребов тысяча девятьсот восемнадцатого….
Сейчас — на хрусткий крахмал улиц солнца кашне — бы,
А тут: звенькают
Вьюги
Ветрами, как в бубен, в небо
И тучи струги
На зори, а зори красные лисьи
Хвосты в сугробы….
Где-то там — у памяти в святцах — Магдалина.
В зеленые льдины
Выси
Тоски хобот.

Больно, больно под конским крупом
Любви ранам.
Еще и еще в костеле
Сердца: Ave Maria!..

„Отдайте, отдайте:“ — как в рупор
С балкончика балагана.
Какой-же ты глупенький, Анатолий,—
Им-бы совдепы,
А не твоей любви автомобильные фонари.
Уйди, спрячься, как паровоз в депо—
Там чини отчаяния оси,
Дней буфера…..
В холоде мартовского утра бронза осени,
Октябрьских туч веера.

Смотрите, смотрите: носище влево,
Котелок на щиблете,
Галоша на лысине….
Будете, будете о поете
Плакать, как об Эдеме Ева!
Зачем мне Вашего неба абажур теперь,
Звезд луковицы,
Когда в душе голубой выси нет?
Доктор, в голове, как в вертепе!
Остановите! Мозг не может слученою сукой виться!
Выньте безумия каучуковые челюсти,
Со лба снимите ремни экваторов, —
Я ведь имею честь
Лечиться у знаменитого психиатора,