Сергей Есенин - Том 6. Письма

Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 20.6.13. 54-е гор. почт. отдел.». Принадлежность конверта комментируемому письму определена по совокупности палеографических признаков (характер почерка на конверте и в письме; размер конверта и бумаги, на которой оно написано; способ, которым был сложен лист с письмом для вкладывания в конверт) с учетом системного анализа почерка всех рукописей Есенина 1911–1913 гг. (см. об этом: Субботин-97, с. 415–417), а также слов: «Начиная после рождества…» (т. е. после 25 дек. 1912 г.), подтверждающих год написания письма (1913).

Письма мои вовсе не составят тебе моего миросозерцания ~ о чем - либо серьезном говорить с тобой я не имел надобности . — В самом деле, известные ныне письма Есенина любимой девушке (в отличие от его писем Г. Панфилову) не содержат сведений мировоззренческого плана. Ни слова не написал ей Есенин и о своем участии в нелегальной деятельности. Любовные же излияния в них он (находясь в июне 1913 г. в постоянном нервном возбуждении из-за разногласий с отцом и М. Бальзамовой) вполне мог расценивать как «пустую болтовню».

Поменее бы тебе доверяться Симам и Марусям и читать каждому мои письма …— О С. Сардановской см., напр., п. 11; кто такая Маруся — не установлено. О том, что его интимные высказывания стали известны подругам М. Бальзамовой, Есенин мог узнать (или понять) как из писем к нему сестер Сардановских, так и из слов самой Бальзамовой. Конкретных сведений на этот счет нет: все эти письма неизвестны.

28. М. П. Бальзамовой . Первая половина сентября 1913 г. (с. 47). — Журн. «Москва», 1969, № 1, с. 216 (неполностью, с неверной датой); полный текст — ЕиС, с. 269–271 (с неточностями и неверной датой).

Печатается по автографу (ГМЗЕ).

Датируется из следующих соображений: 1) год и время написания письма устанавливаются по словам: «Слыхала ль ты про поэта Белоусова <���…>; я с ним знаком…», поскольку из воспоминаний В. Е. Воскресенского известно, что это знакомство состоялось осенью 1913 г. (Субботин-97, с. 414); 2) осенний месяц, когда было написано это письмо — это сентябрь, поскольку 23 сент. 1913 г. начались занятия в Московском городском народном университете им. А. Л. Шанявского, куда Есенин поступил на историко-философское отделение (см. п. 30); здесь же он пишет, что продолжать учебу не намерен; 3) из полицейских донесений о Есенине (ГАРФ) известно, что ему была продлена прописка в Москве 18 сент. 1913 г. (установлено Л. М. Шалагиновой). Продление было невозможно без получения паспорта на родине, так что до 18 сент. Есенин, несомненно, выезжал в Константиново. Таким образом, фраза в комментируемом письме: «Я же не намерен никуда поступать…», в сочетании с приведенными фактами, позволяет заключить, что оно написано в сент. 1913 г., после встречи с И. А. Белоусовым, но до выезда в Константиново за паспортом, — то есть, по крайней мере, до 16 сент. 1913 г.

То ты пишешь, что не можешь дать своей фотографии, потому что вряд ли мы увидимся …— См. п. 25 и коммент. к нему.

… то ссылаешься на то, что надо продолжить . — Очевидно, в письме, на которое отвечает здесь Есенин.

На курсы я тебе советую поступить …— Из последующего текста явствует, что М. Бальзамова написала Есенину, что хочет продолжить свое профессиональное образование.

«СИМА» — С. Сардановская, которая, судя по предшествующим словам Есенина, стала учительствовать после обучения на соответствующих курсах (с 1907 г. она работала в Солотче, под Рязанью — ЕиС, с. 250).

Я же не намерен никуда поступать …— Тем не менее, спустя короткое время Есенин становится студентом университета им. А. Л. Шанявского. Эти же его слова, судя по всему, были написаны, когда решение о продолжении образования еще не было принято.

Печатать я свои произведения отложил ~ не вышли в свет …— О каких произведениях идет речь и где они предполагались к опубликованию, неизвестно. Ср., однако, с фразой из п. 29: «Я дожидался, чтобы послать тебе вырезку из газеты…» (выделено комментатором).

… так как я решил ждать критика Измайлова …— Это первое и единственное в известных письмах Есенина прямое упоминание имени А. А. Измайлова — литературного критика и публициста, который в те годы регулярно печатал в московской газете «Русское слово» и в петербургской газете «Биржевые ведомости» критические и обзорные статьи о текущей литературе. Судя по некоторым есенинским письмам (см. ниже коммент. к пп. 30 и 36), юный поэт был в 1913 г. внимательным читателем статей Измайлова. Решение Есенина отложить выход в свет своих произведений до возвращения критика из поездки вполне могло быть связано с сильным позитивным впечатлением от четырехчастного обзора современной русской поэзии, данного Измайловым на страницах Бирж. вед. в авг. 1913 г. В этом обзоре были проанализированы стихотворные сборники Н. Клюева (8 и 9 авг.), С. Городецкого и Б. Садовского (23 авг.), О. Мандельштама, А. Рославлева, В. Эльснера (30 авг.).

Слыхала ль ты про поэта Белоусова ~ я с ним знаком, и он находит, чтоу меня талант …— И. А. Белоусов, многолетний член Суриковского литературно-музыкального кружка, после гибели Есенина вспоминал о первой встрече с ним: «Передо мной стоит скромный белокурый мальчик, и до того робкий, что боится даже присесть на край стула, — стоит, молча, потупившись, мнет в руках картузок. Его привел ко мне <���…> репетитор моих детей — Владимир Евгеньевич Воскресенский — „вечный студент“ Московского университета, народник, служивший корректором при типографии Сытина.

— Я к вам поэта привел, — сказал Воскресенский и показал несколько стихотворений, — это вот он написал, Сергей Есенин!..

Не помню, какие стихи он принес. Но я сказал поэту несколько сочувственных слов. А молодой поэт стоял, потупившись, опустив глаза в землю» (в сб. «Памяти Есенина», М., 1926, с. 138).

Организовавший эту встречу В. Е. Воскресенский писал в связи с ней в своих воспоминаниях (15 янв. 1926 г.):

«С образом Сережи Есенина для меня связана недолгая, мимолетная, но яркая полоса моей жизни, когда я впервые встретился с ним, чистым физически и душевно семнадцатилетним юношей в корректорской И. Д. Сытина, на Валовой, в Замоскворечье. Это было в 1913-ом году. <���…> Позднее, уже осенью того же года, когда мне пришлось уйти из корректорской, но я по-прежнему часто виделся с Сережей, он однажды решил поделиться со мною своими первыми стихотворными опытами. <���…> Не все было понятно, многое резало мне ухо в первых стихотворениях Есенина. Несмотря на это, мне показалось, что я почувствовал живую струю в том, что с большим воодушевлением читал мне сам молодой поэт. И вот однажды, несмотря на его робость и отнекивания, я уговорил его побывать вместе со мною у одного более или менее опытного литератора и человека с большими тогда литературными связями <���…>, — у поэта и переводчика Шевченко Ивана Алексеевича Белоусова. Вся моя политика была направлена к тому, чтобы оставить Сережу с Белоусовым наедине и дать им возможность столковаться между собою. Сам я старался быть в стороне. <���…> На обратном пути от Белоусова, на длинном пути от Семеновской заставы до Замоскворечья, Сережа молчал; я спрашивать его о чем-нибудь не находил удобным. Что они говорили, к чему они пришли, — я не знаю» (цит. по: Субботин С. И. Полный жизни и света (Сергей Есенин в 1913 году: неизвестные воспоминания) — газ. «Голос», Рязань, 1994, 6-12 янв., № 1, с. 5).