Константин Фофанов - Стихи и поэмы

Когда я, бледный, у окна
Сидел в молчании глубоком
И созерцал прилежным оком,
Как в небе теплилась луна.

Иль в час утра, когда как розы
На небе рдели облака
И пробужденные березы,
Стряхнув росы целебной слезы,
Внимали вздохам ветерка?

Иль в час, когда, гудя метелью,
В окно стучалася зима
И над моею колыбелью
В снах колдовала полутьма?

Во сне ли было то свиданье
Иль наяву, при свете дня?
Как тайна смерти от сознанья,
Тот час утерян для меня
И нет о нем воспоминанья!

Но только помню, что с тобой
Меня знакомил кто-то чудный,
Какой-то гений неземной,
Какой-то демон безрассудный.

И близок ты с тех пор мечтам,
Как близок белый ландыш маю.
Тебе молюсь, тебе внимаю
И за тобой стремлюся сам.

Моя душа тобой согрета,
Ты в ней царишь, как юный день…
Ты мне близка, родная тень
Благословенного поэта!

Умирала лилия лесная,
Умирала в радужном букете
И дрожала, трепетно мечтая
О румяном, благовонном лете.

Снилась ей тропинка в темной чаще,
Свет зари янтарный в небосклоне,
Свет зари, приветливо дрожащий
На речном колеблющемся лоне.

И, поникнув венчиком атласным,
Так тепло, так искренне вздыхала,
Что эфир смущенный наполняла
Сном своим предсмертным, но прекрасным!..

Она цветы свои любила
И поливала их сама.
В ее теплицу не входила
Губить их гневная зима.

И при мерцаньи звезд полночных
Она пила их аромат,
Смотря, как в венчиках цветочных
Росинки светлые дрожат.

И в час, когда, простясь с землею.
И бездыханна и бледна,
Под золоченою парчою
В гробу покоилась она,

Цветы, исполнены печали,
Приникли к мертвому челу
И в ароматах изливали
Ей скорбь и позднюю хвалу…

Прекрасна эта ночь с ее красой печальной,
С ее мечтательным, болезненным лицом.
О, если б жизнь цвела, как этот отблеск дальний
Померкнувшей зари на небе голубом!

О, если б дум моих неверное теченье,
Как эти облака, стремилось в глубь небес, —
Какое б подарил тебе я вдохновенье!
Какой бы мир открыл, мир красок и чудес!

Но жизнь моя темна и дума безотрадна,
Как облетелый сад — пуста моя душа,
И ходит ветер в нем стремительно и жадно
И гнет вершины лип, порывисто дыша.

Я не пущу тебя в мой сад осиротелый —
Там осень, там туман, а здесь перед тобой
Сияние весны и этот отблеск белый
Лазури голубой!..

Заперты ворота,
Спущен с цепи пес.
Листья золотые
Сыплются с берез.

Сердце тихо плачет,
Плачет и поет, —
Посмотри, стучится
Милый у ворот.

Как я выйду ночью
Сени отворю?
Вышел месяц ясный
Проводить зарю.

Заперты ворота,
Спущен с цепи пес.
Путь-дорогу ветер
Листьями занес!

"Матушка! Я слышу, кто-то шепчет сладко,
Кто-то за стеною там поет давно…”
– ”Спи, моя родная! Спи, моя камчатка!
Это дождь осенний хлещется в окно”.

— "Матушка! Скорее отвори окошко…
Слышишь ли, подъехал милый мой к крыльцу?
Поведи к окошку, посмотрю немножко, —
Он ли, — я узнаю сразу по лицу!..”

— "Нет, моя голубка, это шепчут нивы,
Это расходились волны по реке…”
— "Матушка, мы в церкви! Мы теперь счастливы!
Перстень обручальный блещет на руке…

От свечей венчальных темное мерцанье
Жаром обвевает щеки и чело…
Как народу много! Мне теснит дыханье…
Матушка! Не правда ль, в церкви как светло!”

Потупивши очи и глотая слезы,
Мать не отвечает дочери своей.
Перед нею реют сумрачные грезы,
Сумрачные грезы, полночи темней.

Видит она церковь, только не с налоем,
Без свечей венчальных… и глядит на дочь,
Дышащую тяжко, пышущую зноем, —
В эту ночь глухую, пасмурную ночь.

Мы мчимся, как стрела, — все мимо нас летит,
В глазах бесследно исчезая,
А поезд все вперед стремится и стучит,
Броней железной громыхая.

Вдали синеет лес неровною стеной,
Над ним кудряво вьются тучи,
Мелькает телеграф решеткою стальной
И зеленеющие кручи.

Мелькнуло кладбище. Белеют я кресты,
Угрюмо смотрят мавзолеи…
И вновь по сторонам канавки и кусты
Да редко — темные аллеи.

На нивах зыблется пшеница и овес,
Пестреют гряды в огороде,
И грустная семья задумчивых берез
Белеет а дружном хороводе.

Всё мимо! Все летит, как вольная мечта,
Как жизнь с обманчивыми снами;
И только светлая лазури высота
Горит незыблемо над нами.

И тусклая луна, бледна как первый снег
В лучах вечернего заката,
Следить не устает наш торопливый бег,
Печалью тайною объята…

Так жизнь вперед летит, — летит, как паровоз,
Меняя сны и впечатленья,
И сыплет искрами живые чары грез,
И стелет дымом увлеченья.

И все бежит вперед, без устали бежит…
И лишь сомненья призрак вечный,
Как бледная луна за поездом, следит
За нашей жизнью скоротечной.

Мне веет светлым волхвованьем,
Веселой зеленью долин,
Ключей задумчивым журчаньем
От русских сказок и былин!

Прекрасен сказок мир воздушный —
К нему с младенчества привык,
Мне мил и дорог простодушный,
Животворящий их язык.

Вступаю с трепетом священным
Под кров радушной старины,
Передаю струнам смиренным
Ее младенческие сны.

И пусть — полны цветной окраски,
Осенены прозрачной мглой —
Летят задумчивые сказки
Разнообразною толпой

От арфы стройной и покорной,
Как стая белых лебедей,
Заслыша визг стрелы проворной,
Летит со спугнутых зыбей.

Она была похожа на тебя,
В ее очах лучи сверкали те же.
Но, милый друг, она смеялась реже,
Она жила не веря, не любя…

В ее щеках румянец не играл,
Как у тебя, — он вспыхивал порою…
Единою блистали вы красою,
Но разный пламень души волновал.

Так тучки две в лазури золотой
Плывут, сходны по трепетным изломам,
Но теплый дождь одна несет с собой,
Другая — град с молниеносным громом.