Иоганн Гёте - Фауст

Первая жена Адама. — В отличие от библейского мифа, каббалистическое преданье утверждает, что у Адама до Евы была еще другая жена — Лилит, убившая всех прижитых с ним детей и им за это отвергнутая; она была превращена в демона, обуреваемого безудержной женской похотью.

Проктофантасмист. — Под этим именем выведен здесь немецкий просветитель Христиан Фридрих Николаи, литературный противник Гете и Шиллера, порицаемый ими за пошлое рационалистическое толкование порождений народной фантазии. В частности, Гете намекает здесь на статью Николаи, в которой тот подробно рассказывает о том, как он избавился от галлюцинаций, поставив себе пиявки к ягодицам; эта статья была зачитана Николаи на одном из заседаний берлинской Академии наук.

И в Тегеле на чердаках моих… — Тегель — имение известного немецкого лингвиста В. Гумбольдта, в котором, по преданию, водились привиденья; о Тегеле упоминает в своей статье и Николаи.

Ах, изо рта у ней во время пенья / Вдруг выпрыгнула розовая мышь. — Согласно средневековому преданью это один из признаков того, что женщина отдалась сатане.

Небось ты слышал о Медузе! — Медуза — в греческой мифологии, — подземное чудовище (одна из горгон) со змеиным страшным взором, превращающим в камень всех, кто на нее взглянет.

Как в Пратере во дни гулянья. — Пратер — парк в Вене.

Servibilis — готовый к услугам; под этим именем Гете выводит здесь бездарного веймарского дилетанта Беттингера, угождавшего пошлым вкусам публики.

«Сон в Вальпургиеву ночь, или Золотая свадьба Оберона и Титании» был первоначально задуман как сборник эпиграмм, продолжающий «Ксении» (эпиграммы Гете и Шиллера, направленные против враждебных им деятелей немецкой культуры). Название «Сон в Вальпургиеву ночь» дано этой интермедии в подражание «Сну в летнюю ночь» Шекспира; оттуда же заимствованы и некоторые персонажи, как то: Оберон и Титания, царь и царица эльфов, и Пук (проказник-эльф); из шекспировской «Бури» заимствован светлый дух воздуха Ариэль.

Сцена эта написана в 1796–1797 годах. Первоначально Гете намеревался вывести в ней также писателей Юнг-Штиллинга и Фосса; строфы, им посвященные, сохранились в набросках.

Тема свадьбы Оберона и Титании была навеяна не только комедией Шекспира и поэмой Виланда «Оберон», но и опереттой «Оберон, царь эльфов» композитора Враницкого, поставленной на сцене Веймарского театра в сезон 1796 года под непосредственным руководством Гете. Самую замечательную характеристику «Сна в Вальпургиеву ночь» дал, на наш взгляд, А. И. Герцен в своей юношеской статье о творчестве Э.-Т.-А. Гофмана.

Мидинга потомки! — Мидинг — талантливый бутафор Веймарского театра, на смерть которого Гете написал большую прочувствованную кантату.

Заиграл волынщик… — По средневековому поверью, дьявол любит играть на волынке.

Несложившийся дух. — По мнению немецких комментаторов, намек на писателя Жан-Поля Рихтера; едва ли это так: у Гете упомянута «строфа экспромта», тогда как Жан-Поль — прозаик.

Любопытный путешественник — один из недоумевающих читателей многотомного «Путешествия по Германии» Николаи.

Ортодокс (правоверный) — граф Фридрих-Леопольд Штольберг, автор ханжеской статьи, направленной против «Богов Греции» Шиллера.

Северный художник. — Считается, что Гете говорит здесь о себе самом; однако нам кажется более правдоподобным, что здесь имеется в виду художник Мюллер, живописец и писатель из круга «Бури и натиска».

Пурист. — По-видимому, Гете здесь имеет в виду сторонников академического искусства старой французской школы.

Флюгер. — Флюгером Гете и Шиллер называли музыканта и журналиста Рейхардта, к которому в годы, когда создавался «Сон в Вальпургиеву ночь», они относились отрицательно, так как он в политическом отношении был значительно левее обоих поэтов; они ставили ему в вину его попытку лавировать между французской революцией и оппозиционно настроенными к ней веймарскими классицистами.

Геннингс Август фон; он же, ниже, Музагет (один из его псевдонимов) и Бывший гений своего времени («Гений своего времени» — название одного из сборников стихов Геннингса) — публицист, порицавший классическую эстетику Гете и Шиллера как чуждую духу христианства.

Видно, чудятся ему / Здесь иезуиты. — Намек на манию Николаи во всем видеть происки иезуитов.

Журавль — Лафатер, писатель-романист и богослов; в юности друг Гете, ко времени написания этой сцены был ему неприятен своим восторженным мистицизмом и ханжеством; Гете называл Лафатера журавлем за его «журавлиную» походку.

Светский человек — то есть человек без религиозных или псевдонаучных предрассудков; Гете имеет здесь в виду самого себя.

Догматик — сторонник докантианского философского догматиза.

Идеалист — в первую очередь, видимо, Фихте, но также и все сторонники идеалистической теории познания, для которых внешний мир существует только в их сознании и которые поэтому не знают, как отнестись к окружающей их чертовщине.

Реалист — здесь реалист эмпирического толка.

Супернатуралист (убежденный в существовании сверхчувственного мира) — по-видимому, философ-мистик Фридрих Якоби.

Скептик — здесь последователь английского философа-скептика Юма.

Блуждающие огни — предположительно, французские эмигранты, покинувшие родину во время первой буржуазной революции.

Падающая звезда. — Имеются в виду проходимцы, всплывающие на поверхность в эпоху крупных исторических переворотов и низвергаемые ходом исторических событий.

Единственная прозаическая сцена, сохраненная Гете в составе «Фауста». Написана до 1775 года.

Критика здесь отмечает хронологическое несообразие: в ночь убийства Валентина Мефистофель говорит, что Вальпургиева ночь должна наступить послезавтра. Сцена «Пасмурный день» разыгрывается утром после Вальпургиевой ночи: она, таким образом, отделена от ночи убийства Валентина всего тремя днями. За эти три дня происходят следующие события: Гретхен родит ребенка, топит его в реке, затем она «долго блуждает», берется под стражу, судится как детоубийца и приговаривается к смертной казни — события, в три дня явно не вмещающиеся; поэтому прав один из комментаторов «Фауста», историк философии Куно Фишер, предлагавший, чтобы читатель, углубляясь в эту сцену, «забыл о хронологии». Вальпургиеву ночь надо мыслить символически, как длительный период, в течение которого Мефистофель стремится всеми доступными ему способами отвлечь Фауста от забот и беспокойства о Маргарите.