Михаил Кузмин - Параболы (Стихотворения 1921-1922)

Висел вниз головой он и ругался

По матери, а сам весь посинел.

Я продолжал читать, как идиот,

Про ту же все Элизу, как она,

Забыв, что ночь проведена в казармах,

Наутро удивилась звуку труб.

Халдей, с креста сорвавшись, побежал

И стал точь-в-точь похож на Пугачева.

Тут сразу мостовая проломилась,

С домов посыпалася штукатурка,

И варварские буквы на стенах

Накрасились, а в небе разливалась

Труба из глупой книжки. Целый взвод

Небесных всадников в персидском платьи

Низринулся - и яблонь зацвела.

На персях же персидского Персея

Змея свой хвост кусала кольцевидно,

От Пугачева на болоте пятка

Одна осталась грязная. Солдаты

Крылатые так ласково смотрели,

Что показалось мне - в саду публичном

Я выбираю крашеных мальчишек.

"Ашанта бутра первенец Первантра!"

Провозгласили, - и смутился я,

Что этих важных слов не понимаю.

На облаке ж увидел я концовку

И прочитал: конец второго тома.

1922

VIII. ЛЕСЕНКА

488. ЛЕСЕНКА

Юр. Юркуну

Опусти глаза, горло закинь!

Белесоватая без пятен синь...

Пена о прошлом напрасно шипит.

Ангелом юнга в небе висит.

Золото Рейна... Зеленый путь...

Странничий перстень, друг, не забудь.

Кто хоть однажды не смел

Бродяжно и вольно вздохнуть,

Завидя рейнвейна звезду

На сиреневом (увы!) небосклоне?

Если мы не кастраты и сони,

Путь - наш удел.

Мертв без спутника путь,

И каждого сердце стучит: "Найду!"

Слишком черных и рыжих волос берегись:

Русые - вот цвет.

Должен уметь

Наклоняться,

Подыматься,

Бегать, ходить, стоять,

Важно сидеть и по-детски лежать,

Серые глаза, как у друга,

Прозрачны и мужественны мысли,

А на дне якорем сердце видно,

Чтоб тебе было стыдно

Лгать

И по-женски бежать

В пустые обходы.

Походы

(Труба разбудит) ждут!

Всегда опоясан,

Сухие ноги,

Узки бедра,

Крепка грудь,

Прям короткий нос,

Взгляд ясен.

Дороги

В ненастье и ведро,

Битвы, жажду,

Кораблекрушенье,

Все бы с ним перенес!

Все, кроме него, забудь!

Лишний багаж - за борт!

Женщина плачет.

Засох колодец, иссяк...

Если небо не шлет дождей,

Где влаги взять?

Сухо дно моря,

С руки улетел сокол

Не за добычей обычной.

Откуда родятся дети?

Кто наполнит мир,

За райскую пустыню ответит?

Тяжелей, тяжелей

(А нам бы все взлегчиться, подняться)

Унылым грузилом

В темноту падаем.

Критски ликовствуя,

Отрочий клик

С камня возник,

Свят, плоского!

Гелиос, Эрос, Дионис, Пан!

Близнецы! близнецы!

Где двое связаны - третье рождается.

Но не всегда бывает тленно.

Одно, знай, - неизменно:

Где двое связаны, третье рождается.

Спины похитились

Впадиной роз,

Радуйтесь: рос

Рок мой, родители!

Гелиос, Эрос, Дионис, Пан!

Близнецы! близнецы!

Рождаемое тело небу угодно,

Угоден небу и рождаемый дух...

Если к мудрости ты не глух,

Откроешь, что более из них угодно.

Близнецы, близнецы!

Частицы, семя,

Легкий пух!

Плодовое племя,

Молочный дух!

Летишь не зря,

Сеешь, горя!

В воздухе, пламени, земле, воде,

Воскреснет вольный Феникс везде.

Наши глаза полны землею,

Виевы веки с трудом подымаются,

Смутен и слеп, глух разум,

Если не придет сестра слепая.

Мы видим детей, башни, лес,

Мы видим радугу в конце небес,

Львов морских у льдистых глыб,

Когда море прозрачно, мы видим рыб,

Самые зрячие вскроют живот,

И слышно: каша по кишкам ползет.

Но мы не видим,

Как рождаются мысли, - взвесишь ли?

Как рождаются чувства, - ухватишь ли?

Как рождается Илиада, - откуси кусок!

Как летают ангелы, - напрасно нюхать!

Как живут покойники, - разговорись!

Иногда мы видим и не видим вместе,

Когда стучится подземная сестра,

И мы говорим: "Что за сон!"

А смерть - кто ее видел?

Кроты, кроты, о чем вы плачете?

Юнга поет на стройной мачте:

- Много каморок у нас в кладовой,

Клады сияют, в каждой свой.

Рожь ты посеешь - и выйдет рожь,

Рожь из овса - смешная ложь.

Что ребенка рождает? Летучее семя,

Что кипарис на горе вздымает? Оно.

Что возводит звенящие пагоды? Летучее семя.

Что движением кормит "Divina Comedia" {*}? Оно!

{* "Божественную комедию" (ит.). - Ред.}

Что хороводы вверх водит

Платоновских мыслей

И Фокинских танцев,

Серафимских кругов?

Летучее семя.

Что ничего не рождает,

А тяжкой смертью

В самом себе лежит,

Могильным, мокрым грузом?

Бескрылое семя.

Мы путники: движение - обет наш,

Мы - дети Божьи: творчество - обет наш,

Движение и творчество - жизнь,

Она же Любовь зовется.

Движение только вверх:

Мы - мужчины, альпинисты и танцоры.

Воздвиженье!

В тени бразильской Бросельяны

Сидели девушки кружком,

Лиловые плетя лианы

Над опустелым алтарем,

"Ал_а_с! Ал_а_с!" Нашло бесплодье!

Заглох вещательный Мерлин.

Точил источник половодье

Со дна беременных долин.

Пары сырые ветр разгонит,

Костер из вереска трещит.

"Ал_а_с! Ал_а_с!" - удод застонет,

И медно меркнет полый щит.

Любовь - движенье,

Недвижный не любит,

Без движенья - не крылато семя,

Девы Бросельянские.

Отвечали плачеи Мерлиновы:

- Бесплодье! Бесплодье!

Ал_а_с! Ал_а_с!

Двигался стержень,

Лоно недвижно.

Семя летело,

Летело и улетело,

А плода нет.

Удоды, какаду, пересмешники,

Фламинго, цапли, лебеди

Захлопали крыльями,

Завертели глазами.

Ал_а_с, Ал_а_с!

А плода нет!

Над лесом льдина плывет;

На льдине мальчик стоит,

Держит циркуль, весы и лесенку.

Лесенка в три ступеньки.

Лесенка золотая,

Мальчик янтарный,

Льдина голубая,

Святой Дух розовый.

- Девы Бросельянские,

Умеете считать до трех?

Не спросит Бог четырех.

Глаза протри:

Лесенка, - раз, два, три.

Только: раз, два, три,

А не три, два, раз,

Иначе ничего не выйдет у нас.

Я говорю о любви,

О том же думаете и вы.

Где раз и два,

Там и три.

Три - одно не живет.

Раз и три,

Два и три,

Опять не живет.

Скакать и выкидывать нельзя.

Такая загадка.

Разгадаете - все вернется.

Раз для двух,

Два для раза,

Три для всех.

Если раз для всех,

Два плачет,

Если два для всех,

Раз плачет,

А три не приходит.

Только три для всех,

Но без раза для двух

И без двух для раза.

Трех

Для всех

Нет

Вот и весь секрет!

Мыс запылал меж корабельных петель,

Вином волна влачится за кормой.

Все мужество, весь дух и добродетель

Я передам тебе, когда ты - мой.

Кто любит, возвышается и верен,

В пустынях райских тот не одинок,

А путь задолго наш судьбой измерен.

Ты - спутник мой: ты - рус и светлоок.