Александр Кондратьев - Боги минувших времен: стихотворения

Высоко над толпой я замял пышный трон.
У ног моих внизу столпилися рабыни.
Но я сижу один, исполненный гордыни,
Блаженством близости к бессмертью упоен…

Искусно возведен мой царственный костер.
И кедры гордые, и пальмы, и маслины,
И пахнувший сандал – все для моей кончины
Срубил в моих садах отточенный топор.

Сюда перенести рабам я повелел
Плодов и сладких вин. Манят ковров узоры,
И драгоценностей перемешались горы
С толпой нестройною красивых женских тел.

Смеется пара львов у трона моего;
Они из золота изваяны литого.
И привести велел слона я боевого.
В мой пышный смертный час мне жалко лишь его.

Пронзительно звеня, несется женщин стон.
На разных языках кричат они в испуге.
В слепом отчаянье к вину припали слуги;
Их песни пьяные смешались с воплем жен…

Мой царский слон ревет. Бывало, он носил
Меня в челе дружин к победе неизменной.
Как грозен рев его! Какой толпой презренной
Бежали от него остатки вражьих сил!

Реви, мой слон, реви и мощно заглуши
Весь этот детский плач, все эти женщин крики!
Пускай в последний час последнего владыки
Ничто не заглушит покой его души!..

Подобно статуям, недвижен мрачный строй
Телохранителей в сверкающем уборе.
Все ближе к ним ползет пылающее море
И пышет в лица им горячею волной.

Внизу трещит пожар. Оттуда мне слышны
Стон, лязг оружия и крики нападенья.
Они приятны мне — с улыбкой наслажденья
Великий царь умрет под грозный шум войны!

Какой палящий зной! У ног моих цветы
Дождь легких лепестков просыпали душистый.
Вокруг летучих искр несется рой огнистый
И падает, кружась, с туманной высоты.

Пробился белый дым дрожащею струей
Сквозь мягкие ковры и пурпурные ткани.
Вопят и мечутся, как спугнутые лани,
Рабыни с женами дрожащею толпой.

Как много слышал я от них любви речей;
Притворной ласки их изведал я немало;
Но ни одна, любя, меня не обнимала,
И ложь мне чудилась во взгляде их очей…

Вот кубок древний мой. В него я до краев
Душистого вина волью густую влагу
И осушу его. Потом на ложе лягу
И буду ждать Истар, владычицу боев.

Она сойдет ко мне, прекрасна и стройна,
В своей усыпанной рубинами тиаре,
В чудесном поясе, на злобной тигров паре,
И скажет мне, склонясь, с улыбкою она:

К тебе слетела я, могучий властелин,
Из области небес к земному изголовью,
Чтоб, усладясь моей божественной любовью,
Ты гордо низошел во мрак немых долин».

Недаром мне она являлась в вещих снах,
Победы славные заране обещая;
В нездешнем трепете вздымалась грудь нагая,
Усмешка дивная играла на устах.

Истар, зову Тебя! Скорее низойди
На жертву пышную, желанием объята.
На ложе царственном, в куреньях аромата,
Я с кубком жду Тебя. Приди ко мне, приди!..

Как горячо вино! Какой пожар в крови!
Сильнее едкий дым мне застилает очи.
Все гуще, гуще он, предвестник вечной ночи…
Истар… Ты не пришла… Реви, мой слон, реви!..

Садящейся луны зловещее пятно,
Как глаз таинственный, мерцает из-за тучи.
Блестит созвездия; но вкруг меня темно.
Дорогой узкою иду уже давно,
И лес по сторонам смыкается дремучий.

Душа моя полна таинственных созвучий.
Их передать нельзя на языке земном.
Мне страшно; страшно так, как не бывает днем.
Слова молитв встают в сознании моем,
Как будто пред бедой какой-то неминучей.

Деревья голые слились в сплошную тьму.
Вода стоячая блестит среди дороги.
Так тяжело идти; устало вязнут ноги.
И ночи шорохи, наперекор уму,
Неизъяснимые родят во мне тревоги…

Там, где слышатся крики стрижей,
Там, где сосны растут вдоль обрыва,
И под сенью их воздух свежей…
Где в овраге тенистая ива
Защищает листвою своей
Однозвучно журчащий ручей —
Там люблю я прилечь, утомленный
Зноем жаркого летнего дня, —
И дриады ласкают меня
Тенью сосен, ко мне наклоненной…

Колыхается спелая нива.
С неба льется томительный зной.
Все вокруг отдыхает лениво;
Все вкушает полдневный покой.

Легкий ветер, летя над землею,
Золотую колышет волну.
Небо манит своей синевою;
Небо тянет в свою глубину.

Пышно дремлет красавица Гея,
И куда только взор повернешь –
Серебрятся овсы, зеленея,
Да желтеет дозревшая рожь…

Резко павлины кричат;
Знойное солнце палит.
Статуй задумчивых ряд
Стройно под солнцем стоит.

Низенький портик вдали;
Пыльная зелень кругом.
От истомленной земли
Веет полуденным сном…

Закат пылал. Курений сонных струи
Из недр земли неслися к небесам.
Цветов и трав горели поцелуи;
Река, дрожа, ласкалась к берегам.

Бессильных грез поверженные тени
Лежали ниц, молясь иным богам.
Вздыхала ночь. Пьянящих испарений
Густой туман клубился по лугам.

Я видел сон: вздыхала грудь земная,
За стоном стон ночную мглу будил;
Они в эфир просились, замирая,
Стремясь в миры неведомых светил.

И вняли им, тем стонам бесконечным,
Далеких звезд бессмертные огни,
И, изменив своим путям предвечным,
На зов земли спустилися они.

Горя во мгле, с любовью ниспадали
На грудь земли созвездья с высоты…
Сойди ж и Ты на зов моей печали,
Звезда Любви — Богиня красоты.

Дики ущелья пустынные…
Серые груды камней…
Тихо преданья старинные
В памяти встали моей.

Яркими злыми картинами
Знойно тревожные сны
Грозно плывут над долинами
Всеми забытой страны.

Слышу я рокот губительный,
Гром беспощадных речей;
Вижу и свет ослепительный
Огненно-жгучих мечей.

Чудятся чьи-то рыдания,
Скорбные лики теней…
Властно седые предания
В памяти встали моей.

Вокруг креста обвившись, изумрудный
Прекрасный Змей, короною блестя,
Мне говорил. Я слышал голос чудный.
Змей кроток был и ласков, как дитя.
И речь его мне в душу проникала;
Ласкало взор сиянье чешуи.
Как сладкий сон, с раздвоенного жала
Текли слова пленительной Змеи:
«О, будь светлей и не люби, как звери.
Забудь про страсть. Влюбленность лишь чиста.
Ищи ее!.. Пленительных мистерий
Зовет людей святая красота.
Она спасет остатки поколений»…
Шептали мне змеиные уста,
И я упал внезапно на колени —
Поцеловать подножие креста.