Марина Цветаева - Том 1. Стихотворения 1906-1920

Ты родилась в водовороте войн, —
А все же ты поедешь на Иордань.

Без ключика Христовой сироте
Откроются Христовы ворота.

Царь и Бог! Простите малым
Слабым — глупым — грешным — шалым,
В страшную воронку втянутым,
Обольщенным и обманутым, —

Царь и Бог! Жестокой казнию
Не казните Сашеньку Разина!

Царь! Господь тебе отплатит!
С нас сиротских воплей — хватит!
Хватит, хватит с нас покойников!
Царский Сын, — прости Разбойнику!

В отчий дом — дороги разные.
Пощадите Стеньку Разина!

Разин! Разин! Сказ твой сказан!
Красный зверь смирен и связан.
Зубья страшные поломаны,
Но за жизнь его за темную,

Да за удаль несуразную —
Развяжите Стеньку Разина!

Родина! Исток и устье!
Радость! Снова пахнет Русью!
Просияйте, очи тусклые!
Веселися, сердце русское!

Царь и Бог! Для ради празднику —
Отпустите Стеньку Разина! [42] Дни, когда Мамонтов подходил к Москве — и вся буржуазия меняла керенские на царские — а я одна не меняла (не только потому, что их не было, но и) потому что знала, что не войдет в Столицу — Белый Полк!

— Мир окончится потопом.
— Мир окончится пожаром;
Так вода с огнем, так дочерь
С матерью схватились в полночь.

— Дух Святой — озерный голубь,
Белый голубочек с веткой.
— Пламенный язык над <���русым>
Теменем — и огнь в гортани.

Песня поется, как милый любится:
Радостно! — Всею грудью!
Что из того, что она забудется —
Богу пою, не людям!

Песня поется, как сердце бьется —
Жив, так поёшь…

Дело Царского Сына —
Быть великим и добрым.
. . . . . . . . . . . . . . .
Чтить голодные ребра,

Выть с последней солдаткой,
Пить с последним бродягой,
Спать . . . . . . . . . . . .
В сапогах и при шпаге.

А еще ему дело:
Встать в полночную пору,
Прочь с дороженьки белой —
Ввысь на вышнюю гору…

Над пучиной согнуться,
Бросить что-то в пучину…
— Никогда не вернуться —
Дело Царского Сына!

Благодарю, о Господь,
За Океан и за Сушу,
И за прелестную плоть,
И за бессмертную душу,

И за горячую кровь,
И за холодную воду.
— Благодарю за любовь.
Благодарю за погоду.

Радость — что сахар,
Нету — и охаешь,
А завелся как —
Через часочек:
Сладко, да тошно!

Горе ты горе, — соленое море!
Ты и накормишь,
Ты и напоишь,
Ты и закружишь,
Ты и отслужишь!

Красный бант в волосах!
Красный бант в волосах!
А мой друг дорогой —
Часовой на часах.

Он под ветром холодным,
Под холодной луной,
У палатки походной —
Что столб соляной.

Подкрадусь к нему тихо —
Зычно крикнет: — «Пароль!»
— Это я! — Проходи-ка,
Здесь спит мой Король!

— Это я, мое сердце,
Это — сердце твое!
— Здесь для шуток не место,
Я возьму под ружье.

— Не проспать бы обедни
Твоему Королю!
— В третий раз — и в последний:
Проходи, говорю!

Грянет выстрел. На вереск
Упаду — хоть бы звук.
Поглядит он на Север,
Поглядит он на Юг,

На Восток и на Запад.
— Не зевай на часах! —
Красный бант в волосах!
Красный бант в волосах!

Нет, с тобой, дружочек чудный,
Не делиться мне досугом.
Я сдружилась с новым другом,
С новым другом, с сыном блудным.

У тебя — дворцы-палаты,
У него — леса-пустыни,
У тебя — войска-солдаты,
У него — пески морские.

Нынче в море с ним гуляем,
Завтра по лесу с волками.
Что ни ночь — постель иная:
Нынче — щебень, завтра — камень.

И уж любит он, сударик,
Чтобы свéтло, как на Пасху:
Нынче месяц нам фонарик,
Завтра звезды нам лампадки.

Был он всадником завидным,
Милым гостем, Царским Сыном, —
Да глаза мои увидел —
И войска свои покинул.

Новый Год. Ворох роз.
Старый лорд в богатой раме.
Ты мне ленточку принес?
Дэзи стала знатной дамой.

С длинных крыл — натечет.
Мне не надо красной ленты.
Здесь не больно почет
Серафимам и студентам.

Что? Один не уйдешь,
Увези меня на Мальту.
Та же наглость и то ж
Несравненное контральто!

Новый Год! Новый Год!
Чек на Смитсона в букете!
— Алчет у моих ворот
Зябкий серафим Россетти!

Ты тогда дышал и бредил Кантом.
Я тогда ходила с красным бантом.
Бриллиантов не было и <���франтов>
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ели мы горох и чечевицу.
Ты однажды с улицы певицу
— Мокрую и звонкую, как птица —
В дом привел. Обедали втроем.

А потом — . . . . . .как боги —
Говорили о горячем гpoгe
И, дрожа, протягивали ноги
В черную каминную дыру.

Пили воду — . . . . . .попойка! —
Ты сказал: — «Теперь, сестричка, спойте!»
И она запела нам о стойкой
Всаднице и юном короле.

Ты сказал: «Любовь и Дружба — сестры»,
И она надела мне свой пестрый
Мокрый бант — и вспыхнул — красный остров! —
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Целовались — и играли в кости.
Мы с тобой уснули на помосте
Для углей, — звонкоголосой гостье
Уступив единственный тюфяк.

Барабанщик! Бедный мальчик!
Вправо-влево не гляди!
Проходи перед народом
С Божьим громом на груди.

Не наемник ты — вся ноша
На груди, не на спине!
Первый в глотку смерти вброшен
На ногах — как на коне!

Мать бежала спелой рожью,
Мать кричала в облака,
Воззывала: — Матерь Божья,
Сберегите мне сынка!

Бедной матери в оконце
Вечно треплется платок.
— Где ты, лагерное солнце!
Алый лагерный цветок!