Давид Бурлюк - Садок судей II

Кони, топот, инок,
Но не речь, а черен он.
Идем, молод, долом меди.
Чин зван мечем навзничь.
Голод, чем меч долог?
Пал, а норов худ и дух ворона лап.
А что? Я лав? Воля отча!
    Яд, яд, дядя!
    Иди, иди!
Мороз в узел, лезу взором.
Солов зов, воз волос.
Колесо. Жалко поклаж. Оселок.
Сани, плот и воз, зов и толп и нас.
Горд дох, ход дрог.
И лежу. Ужели?
Зол, гол лог лоз.
И к вам и трем с
Смерти мавки .

Помирал морень, моримый морицей
Верен в веримое верицы.
Умирал в морильях морень
Верен в вероча верни.
Обмирал морея морень.
Верен веритвам Вераны
Приобмер моряжски морень
Верен верови верязя.

Выступы замок простер
В синюю неба пустыню.
Холодный востока костер
Утра встречает богиню.
И тогда-то
Звон раздался от подков.
Бел, как хата,
Месяц сотен облаков
Лаву видит седоков.
И один из них широко
Ношей белою взмахнул,
И в его ночное око
Сам таинственный разгул
Заглянул, из-за мела белых скул
Не святые, не святоши,
В поздний час несемся мы,
Так зачем чураться ноши
В час царицы воплей тьмы!
Пусть блестящее, чем свет
Два блистают черных глаза
В них источники всех бед,
В них чумы очаг, зараза.
Смелой все же молодежи
Нет укора, нет отказа!
Здравствуй черные два глаза!..
Уж! по твердой мостовой
Идут взмыленные кони.
И опять взмахнул живой
Ношей мчащийся погони.
И кони устало зевают, замучены,
Шатаются конские стати.
Усы золотые закручены
Вождя веселящейся знати.
И, вящей породе поспешная дань,
Ворота раскрылися настежь.
«Раскройся, раскройся, чудесная ткань,
Находку волшебную застишь.
В руках моих дремлет прекрасная лань!»
О эти речи огневые
Ручья ночного сонных взоров
И этот снег и пепел выи
Узницы белой кружев узоров.
Лесной и дикой кошки норов.
И, преодолевая странный страх,
По широкой взбегает он лестнице
И прячется сам в волосах
Молчащей кудесницы.
«В холодном сумраке покоя,
Где окружили стол скамьи,
Узнаю я, судьба какое
Дает веселие семьи?»
И те отвечают с весельем:
«Жестокую правду ты молвил и дело.
Дружен урод с подземельем,
И входит дворца госпожою красивое тело,
Сжигая безумно года
Так было, так будет всегда».
«Короткие четверть часа
Пробуду я наедине.
Узнаю, идет ли кудрей тех краса
К ранней главы седине
Нет, ведро на коромысле
Не коснулося плеча.
Кудри длинные повисли
Точно звуки скрипача
И залог для восхищенья
Чуден, нем, закрыв глаза.
О добыча похищенья,
Тяжкий меч и стрекоза».
И те засмеялися дружно.
Качаются старою стрелкой часы.
Но страх вдруг приходит. Но все же наружно
Те всадники крутят, что копья, усы…
Охоты прибежища-замка
Богине равна домочадка.
Но знаем, но знаем, загадка —
Кудрей златоножная рамка.
И пышные ходят стаканы
Вином веселя их досуги
Одетые в шлем и кольчуги
Смотрели на них великаны.
Но что это? Жалобный стон и взволнованный говор,
И тела упавшего шум позже стука.
Весь дрожа, убегает в молчании повар
И прочь удалился, не выронив звука.
И мчатся толпою, недоброе чуя,
До двери высокой, дубовой и темной,
И плачет товарищ ключ в скважину суя
Суровый веселый огромный.
На битву идут они к женственным чарам,
И дверь отворилась под тяжким ударом
Со скрипом, как будто куда-то летя,
Грустящее молит и плачет дитя.
Где ткань нависала из дуба резная
Бросился первый боец рукопашной
И тотчас же замер, недоброе зная
Здесь замер он грозный и страшный.
Два или три через мига
Прежних предчуствий раскроется книга.
Но зачем в их руках заблистали клинки?
Шашек лезвия блещут из каждой руки.
Как будто заснувший, лежит общий друг,
И на пол стекают из крови озера.
А в углу близ стены вся упрек и испуг
Мария Вечора.