Давид Бурлюк - Фрагменты из воспоминаний футуриста

Давид Бурлюк – одна из самых броских фигур русского авангарда, душа бунтарской группировки кубофутуристов.

Соратниками Бурлюка были В. В. Хлебников, В. В. Каменский, А. Е. Крученых, Б. К. Лившиц, В. В. Маяковский, Е. Г. Гуро. Эго стабильное и сплоченное объединение – возможно, в силу своей близости к изобразительному искусству – ярче других выразило принципы нового направления. Живопись оказала огромное влияние на литературу начала XX века. Импрессионизм, примитивизм, кубизм расширили старые представления об искусстве, открыли новую красоту. Влияние живописи на культуру было настолько велико, что, переступив собственные границы, она распространила свои дерзкие эстетические представления на литературу, заявив себя в новом литературном течении – футуризме. Из живописи пришли в литературу футуристов приемы временного, смыслового и сюжетного сдвига, затруднявшие восприятие их творений. Оттуда же возникает теория слова «как такового» Если в живописи цвет, линия, плоскость стали самоцелью, то и в литературе слово утрачивало прежнее смысловое значение. Оно должно было воздействовать своим начертанием, звуковой стороной, глубинным, первобытным содержанием. Поэтому в крайних проявлениях футуризм дал образцы зауми – произведений, основанных на сочетании самодовлеющих звуков.

Среди кубофутуристов было много художников. Не рисовал здесь только Б. К. Лившиц. Уроки рисования брали В. В. Каменский и В. В. Хлебников. Д. Д. Бурлюк, Е. Г. Гуро, А. Е. Крученых и В. В. Маяковский имели профессиональную художественную подготовку. Само название «кубофутуристы» подчеркивало прямую связь группы с явлением, лежавшим вне словесности, – кубизмом. Содружество кубофутуристов складывалось на шумных художественных выставках. Именно там познакомились Д. Д. Бурлюк, Е. Г. Гуро, В. В. Каменский. Затем Каменский свел со своими новыми друзьями Хлебникова. Впрочем, тогда никто из них не догадывался еще, что они кубофутуристы или хотя бы просто футуристы. Это имя до поры отсутствовало в русской литературе, хотя уже появились первые манифесты итальянского футуризма. Будущие русские футуристы никак не связывали себя в этот период с футуризмом вообще и с итальянским в частности. Они и позднее отстаивали свою независимость от Маринетти.

К 1910 году ядро будущих кубофутуристов сплотилось и они задумали выпустить общую книгу. «Успеха картинных выставок нам было далеко недостаточно, – пишет В. В. Каменский, – и теперь, набравшись сил, организовавшись в крепкую дружную группу, наша литературная часть решила бросить бомбу в уездную безотрадную улицу общего бытия» [1] В. В. Каменский. Путь энтузиаста. М., 1931. С. 92. . Этой «бомбой» стала небольшого формата книжечка, напечатанная на обоях, под названием «Садок Судей». Издание не имело выходных данных, нигде не упоминалось здесь и слово «футуризм». Но именно с этой книгой связано рождение футуризма в России.

«Садок Судей» появился в апреле 1910 года. Однако литературная критика отмахнулась от прогремевшего взрыва. Валерий Брюсов вывел сборник «почти за пределы литературы», находя, что он «переполнен мальчишескими выходками дурного вкуса и его авторы прежде всего стремятся поразить читателя и раздразнить критиков» [2] Русская мысль. 1911, № 2. . Валерий Брюсов был прав, кредо футуристов заведомо предполагало эпатаж. Это был один из литературных, художественных и даже бытовых приемов футуризма. В печати авторов «Садка Судей» нарекли «бурлюками», превратив фамилию Бурлюков в нарицательное имя. В собственном издательстве «Гилея» они выпустили несколько сборников. А впервые термин «футуризм» сделав к нему приставку «ego» употребил в 1911 году Игорь Северянин: в подзаголовке к поэме «Рядовые люди. Из цикла Эго-Футуризма» [3] Игорь Северянин. Ручьи в лилиях. Спб. 1911. .

В ноябре 1911 года Северянин объявил себя основателем нового направления и напечатал программный «Пролог „Эго-Футуризм“», заявив:

В январе 1912 года И. Северянин и К. Олимпов выпустили первый манифест эгофутуристов – листовку «Скрижали Академии эгопоэзии (вселенский футуризм)».

Группа «Садка Судей» свой первый манифест опубликовала в начале 1913 года в сборнике «Пощечина общественному вкусу».

Но и здесь нет упоминания футуризма. Лишь осенью 1913 года в сборнике «Дохлая луна» был, что называется, выброшен его флаг. На титульном листе значилось: «Дохлая луна. Сборник единственных футуристов мира!!! поэтов „Гилея“». В 1913–1914 годах футуристы печатают «Затычку», «Садок Судей-II», новое издание «Дохлой луны» и еще ряд книг. В конце 1913 года с «гилейцами», или, как они теперь назывались, кубофу туристами, сближается Игорь Северянин. Этот факт ознаменовался выпуском двух сборников кубофутуристов с его участием: «Рыкающий Парнас» и «Молоко кобылиц». Первый из этих сборников открывался декларацией футуристов «Идите к черту!». Здесь кубофутуристы отмежевывались не только от символистов и акмеистов, но и от других футуристов, объявив себя единственными истинными представителями футуризма в России. В тот момент уже было ясно; футуризм, как широкое творческое движение, вобрал в себя много талантливой молодежи и перерос групповые рамки. «Необходимо стало, – писал В. Каменский, – перейти от отдельных книг и сборников на рельсы литературного объединения» [4] Путь энтузиаста. С. 158. .

Не случайно в этот момент Бурлюк принимается за издание «Первого журнала русских футуристов», задуманного как серьезное предприятие (печатался он на хорошей бумаге), с намерением объединить вокруг журнала различные группировки и превратить его в общую трибуну футуризма. Помимо этого он стал выпускать под маркой журнала книги (так именно вышли в свет том «Творений» В. В. Хлебникова и второе издание «Дохлой луны»). Но предприятие оказалось не совсем удачным. Журнал затеяли совместно с группой В. Шершеневича «Мезонин поэзии». Отвлеченные в начале 1914 года большим турне по городам России, кубофутуристы журналом не занимались, и Шершеневич чувствовал себя полным хозяином всех его отделов. «Журнал, – пишет Б. К. Лившиц, – оказался нафаршированным безответственными писаниями каких-то Эгиксов, Гаеров, Вагусов, превозносивших гений Вадима Шершеневича, упрекавших Пастернака в том что он душится северянинскими духами, поучавших его рифме и ассонансу, пренебрежительно окрестивших Асеева „Нео-гальперином“ и заявлявших, что у него, быть может, много скрытых талантов, но к поэзии они не имеют никакого отношения». [5] Б. К. Лившиц. Полутораглазый стрелец. Л. 1933. С. 199. Обиженная «Центрифуга» (в этом объединении состояли Асеев и Пастернак) в ближайшем своем издании – «Руконог» – ощетинилась против «Журнала». Изначальный объединительный план Бурлюка, таким образом, рухнул, и журнал, едва возникнув, прекратил свое существование.