Василий Жуковский - Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения

Возможно ли? Что слышу, полководцы?
Какой враждебный дух вас обуял?
Вы на себя раздором безрассудным
Постыдную накличете погибель.
В согласии теперь спасенье наше…
Останови полки свои, Филипп;
А ты, Тальбот достойно-славный, руку
В знак мира дай обиженному другу…
Тебя зову на помощь, Лионель,
Скажи вождям мирительное слово.

Нет! я молчу; мне все равно; и лучше
Разрознить то, чему нельзя быть вместе.

Ужель и здесь владычествует ад,
Столь гибельно смутивший нас в сраженье?
Скажите, кто зачинщик был? Тальбот,
Ты ль, выгоду свою пренебрегая,
Достоинство союзника обидел?
Но что начнешь, союз его отринув?
Не им ли ваш король на троне нашем?
Кого венчал, того и развенчать
Ему легко. Пускай нахлынет вся
Британия на наши берега…
Не победит, когда согласны будем:
Лишь Франция для Франции опасна.

Союзника надежного я чту,
Но долг вождя предателей беречься.

Кто пренебрег коварно благодарность,
Тому знаком и лжи язык бесстыдный.

Как, герцог, ты ль забудешь честь и руку
Подашь руке, еще облитой кровью
Предательски убитого отца?
Безумие поверить, чтоб дофин,
К погибели тобою приведенный,
Тебе свой стыд простить от сердца мог.
Над бездной он и пасть в нее готов…
Ты ль сам свое творенье уничтожишь?
Здесь, здесь твои друзья; в союзе тесном
С Британией спасение твое.

О мире я с дофином и не мыслил;
Но как молчать?.. Могу ль снести презренье
И дерзкую хвастливость пришлецов?

Не обвиняй горячности минутной.
Прискорбен вождь: победой он обманут;
В несчастии мы все несправедливы;
Спеши же с ним обняться; примиритесь,
Пока раздор еще не разгорелся.

Что скажешь, герцог? Кто душою прав,
Тому легко покорствовать рассудку;
Я убежден советом королевы.
Забудь мои поспешные слова
И руку мне залогом дружбы дай.

Согласен, вот рука; необходимость
Велит мне гнев правдивый укротить.

Надежен мир, подписанный мегерой.

В сраженье мы разбиты, полководцы,
И счастье не за нас; но бодрость нашу
Сразит ли неуспех? Пускай дофин,
Отчаяся в защите неба, ад
В сообщники зовет… напрасно губит
Он душу; ад его не защитит.
Будь дева их вождем победоносным —
За вас его разгневанная мать.

Нет, королева, мой совет; в Париж
Вам возвратиться; нам не нужно женщин.

Так, признаюсь, с тех пор как в стане вы,
Нам ни на что благословенья нет.

Подите; вам при войске быть не должно;
На вас глядит неблагосклонно ратник.

И ты за них! и ты к неблагодарным,
Филипп, пристал, ругаться надо мной!

Нет, королева, рать теряет бодрость;
Противно ей за вас идти в сраженье.

Возможно ль? Вас едва я примирила —
И вы меня согласны уж отречься.
Но знать хочу, в союзе мы иль нет?
Не за одно ль сражаемся мы дело?

Не за одно; мы рыцарски стоим
За честь отечества, за наше право.

Я за отца убийцам отомщаю;
Сыновний долг вложил мне в руку меч.

Но, признаюсь, поступки ваши с сыном
И человечеству и божеству
Противны.

  Про́клят будь он в чадах чад;
Над матерью своею он ругался.

Он мстил за честь супруга и отца.

Он быть дерзнул судьей моих деяний;
Он мать свою на ссылку осудил.
Мне, мне его простить? Скорей погибну!
Скорей, чем дать ему престол наследный…

Вы честь свою готовы посрамить.

Не знаете вы, слабые сердца,
Что чувствует обиженная мать.
Без меры я люблю и ненавижу;
Чем ближе к сердцу враг — и будь он сын, —
Тем ненависть моя непримиримей.
Когда он грудь, питавшую его,
Дерзнул пронзить в богоотступной злобе:
Сама своей рукою истреблю
Я бытие, дарованное мною.
Но вы за что ведете с ним войну?
На трон его какое ваше право?
Обидой ли, нарушенным ли долгом
Он на себя навлек гоненье ваше?
О нет! корысть и зависть ваш закон.
Но мне он сын — властна я ненавидеть.

Так, мать свою по мщенью знает он.

Ругатели презренные, не вам
Правдивый свет коварством обмануть.
На Францию разбойнически руку
Простерли вы, британцы, — но по праву
Здесь шагу нет земли, подвластной вам;
Вы хищники. А ты, Бургундский герцог,
Ты, обесславленный прозваньем: Добрый ,
Не ты ль врагам свою отчизну продал?
Не ты ль отцов наследие пришельцу,
Грабителю отдал на разграбленье?
А все твердит язык ваш: справедливость.
О лицемеры, вас я презираю.
На мне личины нет; с лицом открытым
Иду на суд; пусть судит свет… Простите!

Вот женщина!..

   Что делать, полководцы?
Все ль отступать иль, быстро обратившись,
Решительным ударом истребить
Бесславие последнего сраженья?

Мы слабы; все расстроены полки;
И ратником владычествует ужас.

Нас победил слепой, минутный страх —
Незапное могущество мгновенья;
Но робкого воображенья призрак
Исчезнет сам, увиденный вблизи;
И мой совет: с рассветом переправить
Через реку все воинство и стать
В лицо врагу.

   Подумайте.

     Но, герцог,
Что думать здесь? Минута драгоценна;
Теперь для нас один удар отважный
Решит навек: бесчестье или честь.

Так, решено, и завтра мы сразимся,
Чтоб истребить мечту, перед которой
Все наше войско в страхе цепенеет.
Увидим мы: Тальботова меча
Осмелится ль отведать чародейка?
Когда она со мною выйдет в бой —
Тогда одним все кончено ударом;
Когда же нет (и, верьте, не посмеет),
Тогда и страх волшебный истреблен.