Виктор Жигунов - С М Я Т Е Н И Е

С М Я Т Е Н И Е

венок сонетов

1

Мне в этом мире надоело,

хотя я в нём не старожил.

Вот солнце встало, солнце село.

Я ничего не совершил.

Усталости не знает тело,

но нет уже душевных сил.

Я жил по-юношески смело,

я не на то растратил пыл.

Зачем боролся с дураками?

Зачем размахивал руками -

обнять пытался целый свет?

Я не в венце, не в римской тоге,

и ныне подвожу итоги:

и дела нет, и цели нет...

2

И дела нет, и цели нет.

А ведь дела какие были!

Хватался за любой предмет,

и все казались мне по силе.

Успехом не был я согрет,

хоть мчался, точно лошадь в мыле.

Из-за каких таких примет

меня удачи не любили?

А впрочем, разве не успех -

такое, что, по мненью всех,

разгадки вовсе не имело,

вдруг разгадать! Лишь я сумел!

А если не случалось дел,

я мог бы и придумать дело.

3

Я мог бы и придумать дело.

Могу, наверно, и теперь.

Но до чего ж осточертело

лезть в нарисованную дверь!

Нас обучали (и умело!):

работай и в признанье верь.

Ох, сколько шишек отболело,

и как обиден счет потерь...

Меня не сделали бы гордым

какой-нибудь дурацкий орден,

мешок захватанных монет.

Мои работы - словно дети,

и я за их судьбу в ответе.

Но перед кем держать ответ?

4

Но перед кем держать ответ?

Толпа безмозглее тюленей.

Ее сужденья - из газет.

Газеты - из постановлений.

А уж постановленья - бред...

Я слышал столько оскорблений

(и кой-какими был задет),

как будто я и вправду гений.

А перед богом... не пойму,

мне отвечать ли? Ведь ему

всё, что в душе моей горело,

и так известно. Да к тому ж

попы несут такую чушь...

Живём без веры, ошалело.

5

Живём без веры, ошалело,

а вместе с нею - в нас дотла

всё сожжено, и нет предела

для ослепляющего зла.

Не слышу, чтобы сердце пело,

когда звонят колокола,

но просто размышляю зрело,

что жизнь без веры - кабала.

Мне разве требуются блага? -

была бы ручка и бумага.

Но поздно понят мной завет:

когда я сделал хоть немного,

то славил не себя, а бога.

И сколько отлетело лет...

6

И сколько отлетело лет!

Сменились лица и эпохи.

Туда, где заседал Совет,

пришли другие скоморохи.

Мы доставали до планет,

живя, как при царе Горохе.

Теперь - то стачка, то пикет,

то с транспарантами дурёхи.

Куда идти? Зачем идти?

И снова храмы на кости?

Встречаем утро оробело:

при свете тоже всё темно.

Но что на лист занесено -

одно лишь остаётся цело.

7

Одно лишь остаётся цело.

Да, собственно, и что стряслось?

Куда бы землю ни вертело,

по-прежнему недвижна ось.

Пускай судьба осатанела.

Не удалось - так значит, брось.

Ведь иногда из-под обстрела,

и то выходят на авось.

Быть размазнёй - себе дороже.

Зато от камня - самого же

стрелка уложит рикошет.

И пусть невелики масштабы:

пока что сочиню хотя бы

не нужный никому сонет.

8

Не нужный никому сонет

в конверт любовно запакую.

Его в журнале дармоед

отдаст на отзыв обалдую.

Намалевавши тьму помет

и в “потому что” запятую,

тот заработает обед -

и я стараюсь не впустую!

Я для чего перо беру? -

помочь собрату по перу,

а то ведь он перо изгложет.

Лишь иногда слова горят,

когда забудусь... Но навряд

забудется и он. Но может.

9

Забудется и он? Но, может,

мне похвала пойдет во зло.

Да, не везло мне - ну и что же,

всему народу не везло.

Счастливым быть - помилуй боже.

Без тягот жить нам тяжело.

Вот если надают по роже,

тогда и встанем на крыло.

Живой пример - чтоб у меня

не развивалась болтовня,

венок сонетов рифмы множит.

Никак не сбиться с колеи,

пока фантазии мои

хотя б на время он стреножит.

10

Хотя б на время он стреножит?

Была б затея неглупа,

но мысль сидит во мне, как ножик,

что сам я - вроде как толпа.

Есть много “я”, ничуть не схожих:

и скандалист, и гольтепа,

и соловей, и пьяный ёжик...

И каждому - своя тропа.

Не верю в бога, но при этом

я верю сплетням и газетам,

хотя несут галиматью.

Набитый знаньями до краю -

куда направить, я не знаю,

мятущуюся мысль мою.

11

Мятущуюся мысль мою

я сам бы вывел из разлада.

Но всё, что сделал, отдаю,

а ничего нигде не надо.

Никак не попаду в струю.

Так на кого моя досада?

Раз не хочу стоять в строю,

то власть, естественно, не рада.

Опять заняться чем-нибудь?

Но для чего пускаться в путь,

раз изобьют в конце маршрута?

Одна надежда - что во мне

всё точно так же, как в стране:

прошёл застой - пройдёт и смута.

12

Прошёл застой. Пройдёт и смута.

Маячит новый поворот.

И как бы там ни вышло круто,

гляжу без робости вперёд.

Жизнь улыбается кому-то,

зато назавтра засмеёт.

Мне тоже выпадет минута

(всё время кажется - вот-вот).

И надо ждать, себя храня.

Забот немного у меня:

чтоб не была свеча задута,

была бы в путь готова кладь...

Совсем без дела скучно ждать,

и я в стихах ищу приюта.

13

И я в стихах ищу приюта,

меж делом думая спроста,

что властью палка перегнута,

да вообще и власть не та.

Пускай жульё грызётся люто

за деньги или за места.

Бумага - вот моя валюта.

А остальное - суета.

Слова, что рифмами связались,

не упадут в цене - на зависть

рублям и прочему рванью.

И если мастерски пропеты -

звенят сонеты, как монеты.

Хоть через силу, но пою.

14

Хоть через силу, но пою,

и удивлён: откуда сила?

Ведь я готовился к нытью

о том, что всё-то мне постыло.

И как забыл печаль свою?

И как я выбрался из тыла?

А схватка кончилась вничью:

судьба меня не победила.

Не успокоится на том,

ещё проверит на излом.

Не жду безбедного удела.

Но и не вешаю петлю.

И уж теперь не заявлю:

мне в этом мире надоело.

* * *

Мне в этом мире надоело:

и дела нет, и цели нет.

Я мог бы и придумать дело,

но перед кем держать ответ?

Живём без веры, ошалело.

И сколько отлетело лет!

Одно лишь остаётся цело -

не нужный никому сонет.

Забудется и он. Но, может,

хотя б на время он стреножит

мятущуюся мысль мою.

Прошёл застой, пройдёт и смута.

И я в стихах ищу приюта -

хоть через силу, но пою.

1994 г.