Лев Кобылинский - Стихотворения

Так в полдень бывает, лишь в горы
Поднимется лето, как мальчик
Со взором усталым и жгучим,
И с нами беседу заводит,
Мы речь его видим, но знойно
Дыханье малютки, так знойно.
Как ночью дыханье горячки!..
И ель, и ледник, и источник
На лепет его отвечают,
Но мы их ответ только видим!
Со скал низвергаясь в долину,
Колонной дрожащею встанет
Вдали водопад, и темнее
Мохнатые кажутся ели;
Тогда меж камней, льда и снега
Вдруг свет засверкает знакомый,—
Не так ли у мертвого очи
Нежданно блеснут на мгновенье,
Когда его нежно малютка,
В слезах обнимая, целует…
И взор угасавший промолвит:
«Дитя, я люблю тебя крепко!»
Все шепчет вкруг, страстно пылая:
«Дитя, тебя крепко мы любим!»
А он, этот нежный малютка,
Со взором горячим, усталым,
Целует их, полный печали,
И греет последнею лаской,
И шепчет: «Прощайте навеки,
Я юным, друзья, умираю!..»
Потом, испуская дыханье,
Он слух напрягает тревожно,—
Все тихо, все птички замолкли…
Но вдруг по горам пробегает,
Как молнии блеск, содроганье,
И вновь все вокруг замолкает…
Так в полдень бывает, лишь в горы
Поднимется лето, как мальчик,
Со взором усталым и жгучим!..

Как ствол полусгнивший, в лесу я лежал,
И ветер мне гимн похоронный свистал,
И жгло меня солнце горячим лучом,
И буря кропила холодным дождем…
Семь дней, семь ночей, чужд житейской тревоги,
Как мертвый, я в грезах безумных лежал,
Но круг завершился, и снова я встал,
Заратустра, плясун легконогий!..

Я вижу, весь мир ожидает меня,
И ветер струит ароматы,
И небо ликует в сиянии дня,
Меня обгоняя, весельем объяты,
Бегут ручейки, беззаботно звеня!..
И снова живу я, и снова отрада —
Внимать болтовню беззаботных зверей,
Весь мир принимает подобие сада,
Веселое царство детей!

Вновь сердце трепещет… вновь пестрой толпою
Вкруг звуки и песни парят,
И радуги в небе повисли дугою —
Мостов ослепительных ряд…
Мне снова открыты все в мире дороги,
Повсюду я встречу привет,
Со мной закружится весь свет!..
Заратустра, плясун легконогий!..

В этот миг океан к небесам воздымает
Вновь ряды бесконечные жадных грудей,
Снова щедрое солнце в волнах утопает,
Рассыпая снопы золотистых лучей…

Тучи искр золотых, золотые колонны
Протянулись в бездонных водах,
Горы звонких червонцев дрожат на волнах,
И поток серебра отраженный

Разлился в пробежавших по дну облаках!..
В этот миг каждый нищий-рыбак, глядя в море,
Может тихо о веслах мечтать золотых!..
Только я не забуду безумное горе
В этот миг!..

Одно я чудесное знаю преданье,—
У моря кудрявая нимфа жила,
Томилась бедняжка тоской ожиданья.
И горькие слезы о милом лила…

Но тщетно слезами она орошала
Волнистые пряди роскошных кудрей
И тщетно рыдающей песней своей
Пловцов задремавших от сна пробуждала…

Но сжалились боги, и чудо свершилось,
Вдруг арфа явилась из тела ея,
Волос ее пышных волна превратилась
В волшебные струны, печально звеня…

Пусть время несется, но с той же тоскою
Рокочет и стонет, и дышит струна,
Когда я до арфы дотронусь рукою,
Все та же печаль и любовь в ней слышна!.

Я видел, как, прорезав небосвод,
Ты устремил от нас последний свой полет…
Один остался я, людей покинув стадо.
Твой вдохновенный труд — одна моя отрада!

Речь, полная огня и вдохновенья,
Мне силы льет в борьбе с моей судьбой!..
Мне чуждо все, кляну я край земной
И жизни бесконечное томленье!..

Когда б ты стал царем, владыкой мирозданья,
Не торжествуй, весь этот мир — ничто!..
Когда б над миром ты утратил обладанье,
О, не тоскуй, весь этот мир — ничто!..
Пусть мимо мир пройдет, с ним радость и страданье,
Не плачь, не плачь, весь этот мир — ничто!..

На диком острове блуждая, одинок,
Душой угрюмою в виденья погруженный,
Ужасные слова у пропасти бездонной
Прочел святой пророк…

Он повелел орлу: «Чудовище, лети
Со мной на небеса, и пусть передо мною
Предстанет Иегова!»… И понеслись стрелою,
И райские врата остались на пути…

Пред ним безвестная равнина, тишиною
Объято все вокруг, не видно робких крил,
И только черный мрак, нависши пеленою,
О Господе Великом возвестил.

«Зови меня не жизнью, но душой,
Душа бессмертна, жизнь, как миг, крылата!..»
Зачем в вечерний час горящего заката
Два нежные стиха вдруг встали предо мной?!.

О, если б ты была моей невестой милой,
Я б повторял тебе два нежные стиха,
Чтоб ты прониклась вся возвышенной их силой,
И стала, как они, печальна и тиха!..

«Зови меня не жизнью, но душой!..» —
Неуловимо сладостным названьем
В тот час. когда, волнуемый признаньем.
У ног твоих склонюся я с мольбой!..

О, верь мне, верь, названия милее
Я никогда доселе не слыхал!..
Когда блеснут вдали и злато, и опал,
И солнце скроется, шепни его нежнее!

«Зови меня душой!..» — пусть грустно, грустно
Язык любви в душе моей звучит!..
Кто разум мой в бессмертьи убедит,
Но кто дерзнет назвать мой стон лишь ложью гнусной?!.

Когда в часы безумного сомненья
Скажу себе, — Бессмертье звук пустой,
Земли бесчувственной холодное забвенье!
Я все ж скажу тебе, «зови меня душой!»

Твоя душа… в ней искра неземная,
Печаль земли ее не осквернит,
Душа твоя живет, не умирая,
И в ней любовь бессмертная горит.

Все, чем я жил в дни детства золотого,
Когда орган, чаруя, в сердце мне
Вливал струи восторга неземного,
Проснулось вновь в сердечной глубине!..

«Зови меня душой!» — когда я в миг признанья,
Держа тебя в объятиях своих,
Как чародей лепечет заклинанья,
Шепну тебе заветный, нежный стих!..

И, весь горя в порывах упоенья,
Следя с тоской минут последних лет.
Восторженный и чуждый всех забот,
Скажу тебе: «Да, жизнь одно мгновенье!»