Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений

С 1911 по 1915 гг. я состоял профессором по кафедре Всеобщей литературы на Высших женских курсах в Тбилиси. Здесь я печатался в газете «Кавказское слово» (статьи о Крылове, А.И. Одоевском, Лермонтове и др.), продолжая появляться в московской и ленинградской печати (между прочим, в газете «День» статья «Огарев-поэт»). В 1915-16 гг. – начало интенсивной работы над переводами национальных поэтов – грузинских, армянских, латвийских, литовских – для сборников издательства «Парус» под редакцией А. М. Горького. К этому времени относятся первые встречи с Алексеем Максимовичем у М. Ф. Андреевой в Москве и у сестры моей О. Н. Каратыгиной в Ленинграде.

По возвращении из Тбилиси я в 1915-16 академическом году преподавал историю литературы в двух московских женских учебных заведениях (Мариинское училище и частная гимназия) и прочел эпизодический курс в Народном университете им. Шанявского.

Возвратясь в Петербург в 1916 г., я был вторично оставлен при Университете профессором И. А. Шляпкиным по кафедре русской словесности. Получив стипендию, подготовил темы для магистрантского экзамена, который и сдал весной и осенью 1917 г. у профессоров: И. А. Шляпкина (народная словесность, древняя письменность, XVIII в., новая русская литература), академика А. А. Шахматова (история русского языка), П. А. Лаврова (польская и сербская литературы) и Д. К. Петрова (французская литература).

Будучи русским писателем и ученым, я, вместе со всей передовой русской интеллигенцией, всегда стремился к честному служению своему народу. Великую Октябрьскую Социалистическую революцию я воспринял поэтому с радостью, как величайшее историческое событие, открывшее новые, неизмеримые возможности перед работниками творческого труда. С самых первых послеоктябрьских дней я продолжал свою литературную, научную и педагогическую работу в рядах Русской советской интеллигенции.

После пробных лекций в факультете, я был избран приват-доцентом по русской литературе, но пробыл им только весенний семестр 1918 г. Избранный весной профессором Пермского университета по кафедре новой русской литературы, состоял им 3 года (1918-1921). Кроме истории русской литературы, читал курс и вел семинарий по французской (история Плеяды).

В 1921 г. возвратился в Петроград. Выпустил книгу о Дельвиге (1922); сотрудничал в Летописи Дома литераторов, напечатал в сборнике памяти А. Блока работу о его поэтике (1922), во 2-м сборнике «Современная литература» – статью «Путь поэта»; выпустил книгу стихов «Солнце в заточении» (изд. «Мысль», 1922). Выступал с докладами: в Пушкинском Доме, в Доме Ученых, в Союзе Писателей и пр.

По переезде в Москву состоял профессором Института Слова (1924— 1925) до его закрытия и читал курс по истории итальянской литературы; профессором Высших Государственных литературных курсов (1925 по 15 июня 1929 – русская и всеобщая литература); членом-корреспондентом Гос. Академии художественных наук (1925-1930).

В Академии мною были читаны доклады: «Поэтика Валерия Брюсова», «К биографии и поэзии Баратынского» (неизданные материалы), «Nimfale Fiesolano» Боккаччо (историко-литературное введение и отрывки перевода), «Архив Ивана Коневского (к истории раннего символизма)», «А. П. Керн, ее жизнь, ее друзья» – извлечения из большой работы. Они были читаны также в Пушкинском Доме в Ленинграде. – В обществе Любителей Российской словесности был читан доклад: «Неизвестный Огарев».

В конце 1929 г. исполнилось тридцать лет моей литературной работы и двадцать пять академической; получив с 1930 г. академическую пенсию, я после закрытия Литературных курсов и Академии Художественных наук перешел исключительно на литературную работу.

Рядом с поэтической деятельностью постоянная моя работа в области русской литературы посвящена исследованию жизни и творчества Е. А. Баратынского и подготовке полного собрании его сочинений и писем. Затем идет редактирование текста сказок Пушкина (соч., т. П. изд. 1930,1934,1935, 1937 гг.), публикация новых материалов по Достоевскому и Лермонтову. В области иностранной литературы идут переводы, преимущественно классиков, в стихах и в прозе: Петрарка, Боккаччо, Вазари, Бальзак («Евгения Гранде», три издания), Гёте («Эгмонт», два издания), Вильсон, Мицкевич. Под конец десятилетия в хрестоматиях Учпедгиза появляется в моих переводах длинный ряд итальянских и французских лириков, преимущественно ранних малых классиков. Смерть А. В. Луначарского помешала осуществлению второго, расширенного издания моей книги «Поэты пушкинской поры» (1-е изд. М., 1918), для которой Анатолий Васильевич предполагал написать вводную статью.

Одновременно со всем вышеуказанным возобновляется работа по переводу национальных поэтов, преимущественно грузинских и армянских – старых (Арчил), – новых (Акакий Церетели, Ованес Туманян, Исаакян). В 1939 г. в Музгизе вышел мой перевод грузинской песни о Сталине, музыка Габичвадзе.

В 1941 г. я возобновил чтение лекций – в Литературном институте, и читал их до эвакуации.

В этом же году, незадолго до начала Великой Отечественной войны, в издательстве «Советский писатель» по постановлению Президиума ССП мною была сдана большая одобренная к печати рукопись моей «Антологии» – избранные стихи и переводы за 40 лет литературной работы (1899– 1940). Война приостановила выход в свет этой книги.

С начала войны вся моя энергия устремлена на посильное участие в борьбе с фашизмом и оборонной работе в тылу – литературной и общественной.

За годы эвакуации в Свердловске я многократно выступал, читая в госпиталях и по радио; участвовал в двух конференциях: в Молотове 12-17 июня 1943 г. – Уральская Межобластная научная конференция «Настоящее и прошлое Урала в художественной литературе»; здесь мною был прочитан доклад «Современная уральская поэзия» (извлечение из большой работы); 18-19 сентября 1943 г. в Нижнем Тагиле – литературная конференция, посвященная созданию книги «Тагил».

В Свердловской Государственной Консерватории я входил в состав жюри конкурса песен. Здесь же на одном из вечеров я выступил с чтением стихотворения – воспоминания о сооружении и открытии памятника Глинке на его родине в Смоленске (в связи с известием о том, что памятник случайно уцелел среди варварских разрушений, причиненных городу фашистами). Из выступлений в Свердловске упомяну особо о докладе: «Русская поэзия и поэты на рубеже XX в. в связи с личными воспоминаниями», читанном в ССП и повторенном в Государственном Университете; чтение в Педагогическом институте – новые стихи на темы войны в связи с вопросами поэтики; о радиопередаче «Поэты пушкинской эпохи о родине». В одном из госпиталей мною был прочитан перевод поэмы Мицкевича «Гражина» с введением – о борьбе Литвы с прямыми предками фашистов – рыцарями-крестоносцами, по материалам из Архива Маркса и Энгельса.