Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Ставьте мощные заслоны от земли до небосвода…
Фэт-Фрумос украл Трестяну, дочь похитил у меня! —
Бросились искать злодея великаны-скороходы
В темные леса и скалы, похитителя кляня.

Ужасом земля объята, топчет горы Сфармэ-Пьятрэ,
Через пропасти шагает, переходит реки вброд,
Недра темные колышет быстроногий тучеход,
Властелин землетрясений, не идущий на попятный!

Он скалу, как лист табачный, растирает меж ладоней,
Камни сбрасывает в реки, те в речном сгрудились лоне,
Стопудовыми ногами глыбы грозные дробит,
И вода на тех порогах вся бурунами кипит!

Покидающие русла затопляют землю реки,
Долу клонятся вершины, брызжет пена на холмы,
Но подземный гул и гомон, но подспудный грохот некий
Не смущает так людские омраченные умы,

Как над миром потрясенным появленье исполина,
Челюстей могучих скрежет и огонь кровавых глаз;
Головой пронзая тучи, топчет горы и долины,
Сам живой горы подобье, поражает страхом нас!

Ну а братец Стрымбэ-Лемне ворвался в лесную гущу,
Голос вьюг в былом затишье громче яростной трубы, —
Тополя, как травы, клонит великан, в лесах бегущий,
На бегу корчует вязы, ломит буки и дубы.

Продирается сквозь дебри и шумит в прибрежных рощах,
Заскрипели ветви дико, лезет Стрымбэ напролом,
За его спиною бревна и обломки веток тощих,
За плечами черный хворост, искривленный бурелом!

Вдруг застыли исполины, кверху головы задрав,
Вдруг сверкающее солнце скрыло лик за мрачной тучей:
Фэт-Фрумоса и Трестяну ввысь уносит конь летучий,
Золотистыми крылами на прощанье помахав!

Прижимается Трестяна нежно к сердцу Фэт-Фрумоса,
Как звезда, ее улыбка блещет выше звездных стай,
И сокровище земное Фэт-Фрумос златоволосый
На коне везет крылатом в беспредельный звездный рай!

Проплывала эта пара, нежно слив уста с устами,
Всё друг другу в очи глядя, словно мчатся в чудном сне, —
Застонали великаны и затопали ногами:
Ярость гневная вскипела в их душевной глубине.

И взъярились великаны, словно дымные вулканы,
Рвут дубы, швыряют в небо камни, корни, валуны,
И летят деревья к солнцу, скалы мчатся сквозь туманы,
Камни рухнули — у братьев черепа размозжены!

Сказочники уверяют, что лукавый Стату-Палмэ,
Спрыгнув с тополя, на зайце поскакал, не чуя ног, —
И, приблизившись к убитым, произнес почти печально,
Что телегу пребольшую сковырнул с пути пенек!

Река светил прекрасных сверкает в небе темном,
Из далей бесконечных к Молдове все течет;
В небесном океане, бездонном и огромном,
Сияют звезды ярко, как светоносный флот.

Порой, покинув выси, звезда с отливом синим
Срывается нежданно в небесную пустыню;
На черном поле неба бороздка серебрится, —
Что жизнь, коль рядом вечность? Она недолго длится…

К прекрасному Востоку по темени бескрайной
Простерлось это поле в мерцанье звезд ночных,
Оно напоминает о пустоте печальной,
Что в сердце остается по смерти дорогих…

И путникам заблудшим, как верною рукою,
Указан путь в Молдову светящейся рекою.
Буджяк — то поле света, в дни горя и печали
Истоптанное теми, что от татар бежали.

Снова осень золотая
К нам явилась, рассыпая
Все дары щедрот своих, —
Листья на ветер швырнула,
А плоды полей вернула
Тем, кто трудится на них.

Лен — для рушников чудесных,
Воз початков полновесных,
Кукурузу нам дала,
Кисти виноградин длинных,
Чтоб на свадьбах и крестинах
Радость пенилась, светла!

Острым жалом кос блестящих
Трав раздолье шелестящих,
Тех, что в мае отцвели.
А краям восточным в просинь
Певчих птиц послала осень,
Следом — клином журавли!

Погрустнела золотая,
Стужу зимнюю встречая:
Как ей голою брести?
Все наглее вихрь летучий,
Снеговые мчатся тучи,
Чтоб сугробы намести.

Как ей жить в степной округе,
Как ей встретить ярость вьюги:
Дует ветер-лиходей, —
Он, не ведая покоя,
С верб над мертвою рекою
Листья снес в простор полей!

Нет, пока на свете тихо,
Осень, статная ткачиха,
В руки взяв веретено,
Загодя сготовит пряжу,
Чтоб укутать грудь лебяжью
В голубое полотно.

Пред зимой не зная страха,
Тихо бродит осень-пряха
По холодной борозде, —
Паучки, сюда бегите,
Вон — мерцающие нити
Блещут всюду и везде!

По полям и по долинам
Серебристым нитям длинным
И сплетаться и лететь.
Из одних — клочки кудели,
А другие — вниз осели,
Как таинственная сеть.

Осень их сбирает снова,
Приготовлена основа,
Нитей ткать не переткать, —
Будет шаль в узорах мелких,
Чтоб на сельских посиделках
До рассвета проплясать!

Вон она — в простой рубахе!
Черноглазой этой пряхе
Править пир в душе людской!
На груди бренчат мониста,
А зима ворчит завистно,
Злится ветер колдовской!

А румын сказал: — Не худо,
Чтоб еще свершилось чудо,
Чтобы девушка с утра
И в мою явилась хату:
Работяща, таровата,
Как осенняя пора!

Небосклон мутней опала,
Холод в воздухе седом,
Белой ночью засверкала
Влага, скованная льдом, —
Страх спешит в дубы вселиться,
Здесь хозяйкою сама
Смерти младшая сестрица,
Необъятная зима.

Стужа зимняя окрепла,
Лют мороз — белеют в нем
Пар из уст и горстка пепла
Под бушующим огнем.
Всех слепит морозный воздух,
Путник бродит как слепой,
Пляшет вихрь в вороньих гнездах
Над яичной скорлупой.

Поле спереди и сзади,
Чистых перлов целина,
И в серебряном окладе
Ясноликая луна,
Что в бескрайной и безбрежной
Высоте забылась сном,
Как корабль под ризой снежной
В океане ледяном.

Этой полночью унылой
Мир, в который мы пришли,
Скорбной кажется могилой,
Где упрятан труп земли, —
И, не ведая отрады,
В час ночной, что стужей лют,
Звезд бессмертных мириады
Над могилой слезы льют.