Давид Самойлов - Стихи

Читали ли Вы в «Дружбе народов» № 4 повесть Можаева?2 Прочитайте непременно. И в «Новом мире» № 6 — воспоминания Л.Я. Гинзбург? Прочитайте. У нее и целая книжка воспоминаний вышла — я уверена, что они замечательны.

Я же читаю переписку Грозного и Курбского. Раньше читала только письма Курбского, а теперь вот существует и вся переписка. Нет, правда дает человеку талант, а кривда — нет. Курбский талантлив, а Грозный бездарен, как все палачи. Работает стереотипами.

Лето ко мне милосердно — холодное. Но я все-таки умудряюсь чувствовать себя на все свои 75. Увы!

Завидую Вашей работоспособности — о Гале уж и не говорю. Привет ей.

Эккермана пока читает Люша. Скоро начну я.

Будьте здоровы.

Л. Ч.

5/VII 82

1 Р.Д. Орлова. Последний год жизни Герцена. N.Y.: Chalidse Publ., 1982.

2 Речь идет о повести Б. Можаева «Полтора квадратных метра».

10.07.82 Пярну

Дорогая Лидия Корнеевна!

Работоспособности у меня никакой. Заставляю себя насильно перевести одно стихотворение и написать одну страницу деловой прозы, которую бросаю на полуслове с радостью ученика, выполнившего урок.

Никакого трудового энтузиазма у меня нет, а есть только железная необходимость «заколачивать» деньги, что становится для меня все труднее. Книг, правда, вышло много, но из них денежная только одна — «Избранное». Остальное же — переиздания или чистый грабеж («Рифма»).

Одно утешение — чтение, от которого, правда, быстро устают глаза. Но в целом я читаю сейчас довольно много. Можаева и Гинзбург прочитал. Повесть — из лучших его вещей. А в воспоминаниях Гинзбург очень хорошо о Мандельштаме, Ахматовой и Олейникове. О последнем — наверное, самое серьезное или даже первое серьезное рассуждение среди всего читанного.

Получаете ли Вы альманах ЦГАЛИ «Встречи с прошлым»? Мне его присылают. В последнем выпуске много интересного — Шварц, Цветаева, Блок, Пастернак. Много ссылок на К.И.

С ужасом представляю себе ремонт вашего дома. Я знаю, что это такое. Вам надо, конечно, уехать на все время ремонта при Вашем полном неприятии стуков, звуков и людей, с которыми невозможно иметь дело.

От Алексея Ивановича я получил письмо: посылал ему стихотворение «Цыгане».

Послал бы и Вам, да почти ничего нового нет. Как всегда боюсь, что уже никогда и не проклюнется. Получил экземпляр своей детской книжки. Слоны, мыши и другие звери нарисованы прекрасно. Я теперь — полноправный детский автор. Книжку пришлю Вам, как мне привезут несколько экземпляров.

Погода у нас скверная. День — дождь, день — ведро. Гуляю через день.

На днях ждем Варвару. Уже соскучился по ее выходкам.

Галя Вам кланяется, одновременно поджаривая картошку.

Будьте здоровы.

Ваш Д.С.

30/VII 82

Дорогой Давид Самойлович.

Простите меня, пожалуйста, за долгое молчание. Ваше последнее письмо было мрачновато, и хотелось отозваться скорее, да ни секунды сосредоточенности сверх 4 ч. обязательной работы. (Живу как при полном коммунизме — работаю всего 4 ч. в день.) Но, во-первых, работа эта своею неудачностью совсем истерзала меня, а во-вторых, Люшка затеяла 2 ремонта сразу — и в городе и на даче — и, хотя я из обоих вполне выключена (в городе работают, когда я на даче, а на даче — когда я в городе), я все-таки выбита из колеи: Люшу жаль, за дачных добровольцев боюсь, слова «известь», «кирпичи», «песок» слышать страшно, а уж добыча обивки! На даче добровольцы подлезают под дом и укрепляют фундамент (иначе дача рухнет вот-вот), а в городе отнюдь не добровольцы чинят тот сор, тот хлам, в кот[орый] обратилась наша роскошная мебель времен Павла I и Александра I. Не была бы она «времен» — мы ее давно выбросили бы и купили самую обыкновенную, но такую не выбросишь, а она «подлая» развалилась — и вот чини ее. Л[юша] общается в городе с пьяными мастерами (уже почти конец), а на даче вместе с Кл[арой] кормит трижды в день юных бесплатных героев и параллельно водит экск[урсии], кот[орые] валом валят.

А я — я не делаю ничего — но от всего этого и от сознания подлости Литфонда и Люшиной устали — устаю ужасно. Пытаюсь работать сквозь.

У нас мокро. У вас, наверное, тоже. Но я знаю по давним наблюдениям, что 1-я декада августа бывает всегда жаркая. Со страхом жду.

Ал[ексей] Ив[анович] в восхищении от Ваших «Цыган». Но кроме этой радостной ноты — все в его письмах черным-черно. Маше хуже и хуже, да и чувствуется по его раздражительности в письмах, что и он, и Элико уже вымотаны предельно. Я, конечно, не обижаюсь — но воспринимаю его обидчивость, иногда совершенно несправедливую, как дурной знак. Этот благородный, умный, талантливый человек несет непосильную тяжесть, и как помочь — не пойму.

Читали ли Вы в № 4 «Дружбы народов» повесть Можаева — прекрасную? А воспоминания Л. Гинзбург «О старом и новом» (Изд. писателей, Л[енингра]д. 82)? Прочтите.

Урывками читаю статьи о Курбском и Грозном. Полезное чтение.

Когда в Москву? Довольны ли Вы Варенькой, кот[орую] так ждали? Здоровы ли ребятишки?

Пишутся ли стихи?

Привет всемогущей Гале. Будьте здоровы. Жду стихов и писем.

Л.Ч.

5.08.82 Пярну

Дорогая Лидия Корнеевна!

А я уже думал, что письмо мое до Вас не дошло.

Понимаю, что такое ремонт. Он и здорового человека может ухайдакать. А у Вас еще и два ремонта. Могу только посочувствовать.

Чтобы немного повеселить вас, сообщаю, что есть (в последнем издании «Справочника СП») писатель Корней Чукотский. Не Ваш ли это кузен?

Не найдется ли в следующем издании критик Виссарион Берлинский?

Еще для развлечения посылаю первую мою детскую книгу. Впрочем, ее можно не читать. Решил письмо послать отдельно, чтобы узнать — не пропала ли книга в дороге.

Ее же собираюсь подарить Пантелеевым.

У меня настроение несколько лучше, т. к. написал две статьи (о языке поэзии и о переводе) и одну рецензию. Заканчиваю еще одну статью: о языке Пушкина. Все это надоело. Моя лень решительно протестует против усердной работы.

Можаева и Л. Гинзбург уже прочитал. По-разному хорошо и то и другое. Лежит у меня книга Лидии Гинзбург «О старом и новом», откуда напечатаны отрывки. Получил четвертый выпуск «Встреч с прошлым».

Погода у нас хорошая. Галя, дети и гости полдня на пляже. Я тоже отважился несколько раз искупаться.

Вот, собственно, и все мои новости.

Мысли тупы. Стихи пишутся редко. Готовые 3–4, когда отлежатся, пришлю Вам.

Потерпела крах моя заявка на трехтомное собрание сочинений, на которое я надеялся кормить семью несколько лет. Теперь снова придется работать по профессии литературного разнорабочего. Надеюсь на лучшее.