Антология - Поэзия Африки

Ты медленно строки скупые прочла,
качнулась земля под тобой,
а в сердце вошла, как тупая игла,
щемящая, острая боль.

Ударила молнией черной война,
и рухнул нехитрый уют,
и в комнату хлынула вдруг тишина,
которую мертвой зовут.

Руками колени свои обхватив,
ты села на низкий порог
и долго шептала: «Неправда! Он жив,
он жив, он погибнуть не мог.

Пройдя невредимым сквозь тысячу бед,
он встретится снова со мной…»
И вот тебе чудится, будто в ответ
доносится голос родной:

«Любимая, губ твоих розовый шелк
меня не коснется, скользя.
По горной тропе далеко я ушел —
обратно вернуться нельзя.

Атласские кедры шумят обо мне,
поет надо мною звезда.
Я — камешек малый на этой земле,
вошедший в нее навсегда.

Я верю: продлится мое бытие,
продолжится времени ход.
Как семя проросшее, сердце мое
живыми цветами взойдет».

Друзья мои!
Истинной Франции дети!
Во время вашего праздника
Я возвышаю мой голос,
Потому что мы вместе страдаем
От несправедливости,
От нищеты
И от боли.
Друзья мои!
Истинной Франции дети!
Я возвышаю мой голос,
В то время как падают братья мои,
Потому что вручить я вам должен
Эстафету надежды,
Свирель наших гор,
В которой свобода,
Соединяясь с дыханьем людским,
Поет о грядущей победе.

Я говорю, чтобы все узнали мой край.
Я говорю, обращаясь к юности мира:
Смотрите все на прекрасную родину нашу,
На расправивший плечи Алжир, истекающий кровью под солнцем.

Если земля разверзнется вдруг под ногами,
Если тайфуны обрушатся вдруг на родные селенья, —
Весь этот ужас померкнет пред вами, Проконсулы Мрака.
Близ родников умирают дети от жажды;
Перед воротами лагеря
Юноши дерзко бросают в лицо палачам:
— Не прекратится борьба,
Пока на земле такие, как вы, существуют! —
За ними захлопнутся тяжко ворота,
И вот прожекторы, сторожевые собаки, бичи
Их будут стеречь и грызть молодые тела.

Города, вы слышите наши слова?
Бушуют пожары,
Но лес расцветет и поднимется снова.
Города, над вами трепещут и бьются
Испуганных аистов крылья.

Погибший мой брат!
Мы клянемся тебе:
Династия смерти
Потомства не будет иметь.

— Смотри, — сказал командир, —
Яйцо змеиное стало со временем камнем.
— Да, но у Времени было ведь время.
У нас его нет!

— У нас есть уверенность наша, — сказал командир. —
Мы развеем черный туман,
Мы познаем свойства камней,
Наши дети гордыми и беззаботными будут.

Бубенцы его черной тоски растравляли нам душу.
— Не мешай нам, — сказал командир, —
Не думай о склепах.
Пусть стрела твоя к дереву цель пригвоздит,
Пусть привет принесет она братьям в горах,
Пусть она им расскажет,
Что мы — потрошители мрака.

Эти бойцы не имеют винтовок.
Их оружье — ночные розы.
Они не умеют на шпагах биться,
Но мужеством бьются сердца.

Люди, живущие в темноте,
Дайте моему народу свет,
Дайте здоровье народу моему,
И пусть он отныне будет зодчим.

Неграмотные,
Они умеют читать —
В глазах своих братьев
Читать письмена.
Они говорят:
Не чахлый кустарник —
Выпустим к солнцу лес молодой.

Они говорят:
Настала пора
Эту тягучую ночь превозмочь.
Неграмотные,
Безошибочные
Счетоводы мудрости…
В сердце своем они подвели
Точный итог
Дня.

Они научились читать
Ради других,
Ради всех.
Строить
Они научились
Ради других,
Ради всех.
Они научились драться
Ради других,
Ради всех.
Не ради кого-то,
А ради всех.

Отважный факел рванулся вперед —
Все факелы двинулись вслед за ним.

Они об истине не рассуждают, —
Они ее доказывают
Жизнью своей.

Когда говорят они о грядущем,
Их мускулы светом зари золотятся,
Гул раннего утра
В их голосе слышен,
Они горды,
Они — полумесяц,
Пронзающий мертвенный сумрак неона.
Взглядом своим
На косматых тучах
Пишут они суровую фреску.
«Прочти! Расскажи!» — говорят нам они.
И мы по крохам
Им открываем
Простую истину:
«Вы герои».

Птица грозы
впивается в самое сердце.
Птица грозы
долетела до самого солнца.
Птица грозы,
перед тем как на дереве
тихо усесться,
резко и громко смеется.
Ласточка…
ласточка…
гром
и слепящий песок.
Алое небо
крылом
ударяет в висок…
Конь, настоящий,
взлохмаченный конь
вороной,
в море лазоревом
будет купаться со мной!
Будут деревья привычно дремать,
будут спесиво брюзжать корабли.
К берегу моря придет моя мать,
будет на нас любоваться с земли.

Заросли остались давно позади.
В небе — спокойная луна.
Я промываю рану сам.
Охрипшее радио молчит.
Женщины несут мешочки с крупой…
Неужели настал мир?

Они входят в легенду,
И легенда им открывает объятья.

Я разговаривал с ними,
Я пожимал им руку,
У них были дети… и даже были у них недостатки,
Но как умели они улыбаться, когда окружала их ночь!
Покупая газету,
Я снова с ними встречаюсь,
Они были моими друзьями,
Они не были цифрами, именами, словами,
Они — это десять лет и тысяча дней меня самого,
Хлеб, который делили по-братски,
Сигарета в минуту досуга,
Они знали моих малышей,
Моя мать их любила,
Все мои стихи я читал им,
Беседовал с ними.
И вот…
Они входят в легенду,
И легенда им открывает объятья.