Эмиль Верхарн - Стихи

И судьи все, восхищены,
В таверне «Солнца и Луны»
За пивом сидя, присудили:
Тому, кто дрался за Брабант
И, проявив уменье и талант,
Фламандца рыжего осилил,
Дать приз. И трубкой наградили
Из пенки с янтарем. А к ней цветы и бант.

Дорог раскинутая сеть,
Как будто тяжкими гвоздями,
К земле прикреплена камнями,
Чтоб между темными лесами и полями
Тянуться, извиваться и белеть.

Старейшие — когда-то римские — дороги
Доныне помнят, как в сады людей
Порой наведывались боги;
Другие видели в соседней роще фей
В плаще голубоватом,
С горящим светлячком на плечике покатом;
А те скользят, петлят, но цель у них проста:
Добраться — на развилке — до креста,
До ниши с каменным изображеньем девы;
А вот по тем, дыша горячей лавой гнева
Из яростного зева,
Когда-то шла война.

Пока зима, угрюма и мрачна,
Все время жмется к печке милой,
Под небом сумрачным уныло
Дороги серые томятся там, вдали,
Но вешние лучи на них едва легли —
И им уже тепло, они уже готовы
Созвать, увлечь в поля сияющие снова
Для солнечных трудов
И плуги, и возы, людей, коней, волов,
Мальчишек и девчонок.
И жаворонка звон с прозрачных облаков
Летит над пашнями, пронзителен и тонок,
И вот —
Дороги по утрам уже бегут вперед
Скрываясь под зеленым сводом
Раскинутых ветвей — к лугам, селеньям, водам;
Без отдыха они
Канавы огибают и плетни;
То мягче, то прямей и круче
Взбираются, змеясь, на склон холмистой кручи,
Где сладко пахнет скошенной травой;
Помедлить, подождать им хочется порой;
И тень от облака — ширококрылой птицы —
В полдневный зной на них торжественно ложится;

Сквозь нивы желтые, где началась страда
Июльская, они проходят иногда:
То вправо двинется одна, то сразу
Налево повернет — от жницы к сноповязу;
Другая спустится, чтоб обогнуть кольцом
Лесного сторожа убогий дом;
А у широких, плотно замощенных,
Такие тяжести на спинках закаленных,
Что, глядя, как они уносятся в закат
Со всем, что в этот день их нагрузить успело,
Невольно думаешь, дворы деревни целой
К пределам солнечным спешат.
Дороги, пробуждаясь летом
С рассветом,
До гаснущей на западе зари
Обходят фермы, и сады, и пустыри.
Их любят-старики, что у ворот под вечер
Болтают про дела минувшие и встречи;
Привычно узнают они
Шаги, что их касаются в одни
И те же утра, ночи, дни.
Ведут они и в церковь — и в сторонку,
В какой-нибудь лесок,
Где грубоватый, хитрый паренек
Подстережет свою девчонку.
И нам от них не скрыть своих утрат, измен,
Своих удач и бед за толщей наших стен,
И на себе они несут в седые дали
Все наши радости, тревоги и печали
И смелость душ людских, что крепче стали.

Средь яблок золотых, под легким ветерком,
Ты показалась там, где закачались ветки.
Вдруг тучу принесло, и дождь запрыгал редкий;
Грудь сада разорвав, лавиной рухнул гром.

И в страхе с лестницы скользнула ты проворно
Под низенький навес, что в вспышках грозовых
То белизной сверкал, то в тьме внезапной тих,
Меж тем как по стене стучали града зерна.

Но стало небо вновь ясней и розовей.
Ты вновь идешь в цветах росистою травою,
И эти яблоки, что сорваны с ветвей,
Ты к солнцу подняла, омытые грозою.

Порою летней, в день воскресный,
Под колокольный перезвон
Ты тем внимала, кто пленен
Был красотой твоей телесной.

Один сказал, любя:
«Коль сердце у тебя —
Листок, дрожащий и прекрасный,
Который было бы опасно
Сорвать на грозной высоте, —
Я ничего бы не боялся,
По веткам смело бы поднялся
К моей мечте!»

Другой сказал, любя:
«Коль сердце у тебя —
Сокрытый камень драгоценный
На дне морском иль в речке пенной,
Пусть будет сетью он храним,
Пусть преграждают путь мне травы
Своей трясиною лукавой, —
Нырну за ним!»

Еще один — любя:
«Коль сердце у тебя —
Плод, созревавший одиноко
На островах страны далекой,
В гнилом тропическом аду, —
Я в жажде счастья неизменной,
Будь он хоть на краю вселенной,
Его найду!»

Ты слушала всех трех с насмешливым лицом,
Но ничего не отвечала
И в солнечном луче, чуть шевеля носком,
Легко, устало
Лишь башмачком своим качала.

«Скорей коленопреклоненно
Зажгите свечи пред мадонной!
Ваш муж — башмачник — в этот час
Навеки покидает нас».

А школьников сабо у школы
Отщелкивают марш веселый,
И повторяет тротуар
Стук черных пар и белых пар.

«Мальчишки, полно баловаться,
Стучать подошвами, смеяться,
Когда тут честный человек
Кончает свой тяжелый век!»

«Жена, зачем на них сердиться
В тот час, как должно нам проститься:
Пусть повторяет тротуар
Стук белых пар и черных пар».

«Коль каждый так шумит бездельник,
Мы не услышим, как священник
Под нашим явится окном
С дарами и пономарем!»

«Жена, таких сабо немало
Я сделал для ребят квартала.
Пусть повторяет тротуар
Стук белых пар и черных пар!»

«Но как же голосом спокойным
Молитву прочитать достойно,
Как бог приказывает нам,
Под этот дикий визг и гам?»

«Пускай повеселятся дети
С моей душой, со всем на свете.
Пусть повторяет тротуар
Стук белых пар и черных пар!»

«Когда на улице так шумно,
И стук сабо, и крик безумный, —
Не станут ангелы, скорбя,
Петь аллилуйю для тебя!»

«Чтоб веселей ребятам было,
На небе кружатся светила.
Так пусть сабо — мой скромный дар —
Стучат, стучат о тротуар!»

Спрячь золото верней!
Смотри, следят за нами.
Спрячь золото верней!
Свет солнца страшен мне:
Меня ограбить может пламя
Его лучей.

Спрячь золото верней:
Не здесь, а под семью замками,
Не здесь, а дальше, где-то там,
Зарой поглубже в мусор, в хлам,
Под хворост, за дровами…
Но как узнать, но как узнать,
Откуда вора можно ждать?

Встает заря или темно,
Не все ль равно?
Не открывай ни на мгновенье
Дверь и окно.
Не шевелись, не шевелись!
Я. слышу шепот, шум, движенье,
Шаги, я слышу, раздались:
Шагают вниз!