Николай Туроверов - Меч в терновом венце

Во имя безумной идеи «свобод»
В крови задыхается русский народ,
Бессильный сорвать свои путы,
Бессильный злодеев из царства изгнать,
Бессильный за правое дело восстать
В годины невиданной смуты.

Деля меж собою по вкусу жранье,
Над падалью громко кричит воронье,
Справляя свой праздник кровавый.
Слетаются гости на радостный пир,
В Россию их шлет за поживою мир
Для хищной, бесстыдной забавы.

Под алчные крики, насмешки и гам
С торгов достаются «друзьям» и врагам
Клочки оскверненного тела.
Железные клювы клюют и клюют,
Когтистые лапы безудержно рвут,
Работая нагло и смело!..

О, люди! О, братья! Забудем раздор!
Ведь тризна злодеев — наш русский позор,
Глумленье над трупом любимым.
Пора помириться! Довольно молчать!
Ведь это же нашу несчастную Мать
Насилуют в доме родимом!

Народ мой великий не должен, не может
Бесовское рабство влачить,
Он все одолеет, он все превозможет,
Сумеет себя воскресить.
Он встанет из праха, воскреснет из тленья
С очищенной скорбью душой,
Познавший обиды и ужас паденья
В пучине крамолы людской.
Ведомый ко благу Господней десницей
Сквозь дебри житейских невзгод,
Он встанет, как Лазарь, из смрадной гробницы,
И к Божьим стопам припадет.

Я твердо верю — день настанет,
Пройдет пора кровавых смут,
И перед нами в вечность канет
Слепой и дикий самосуд.

Я твердо верю — близко время,
Когда обманутый народ
Стряхнет мучительное бремя
Всех преступлений и невзгод.

Я твердо верю — Русь Святая,
Как феникс, встанет из огня,
И вновь воскреснет жизнь былая
В лучах блистательного дня.

Довольно насмешек, довольно обид,
Предательской лжи и обмана!
Проснись, всенародный запятнанный стыд!
Пусть Божия правда опять озарит
Потемки земного тумана!

Крамольная сила, рассейся, уйди!
Смирись, окаянное племя!
Надежда проснулась в усталой груди,
И очи мои лицезрят впереди
Грядущее, светлое время.

Безумство уляжется, горе пройдет,
Рассеются скорби и муки,
И вновь возрожденный, счастливый народ,
Увидев желанного Солнца восход,
Протянет к Нему свои руки.

Тогда, о, тогда мне не жаль умереть.
Жила бы лишь правда в народе.
На песни мои вам оков не надеть,
Я буду и мертвый восторженно петь
О Боге, Царе и свободе!..

В дни нашей скорби безнадежной,
В дни общей слабости людской
Твой Образ девственный и нежный
Влечет нас прелестью былой;
Влечет лучистыми глазами
С их неподдельной добротой,
Влечет небесными чертами,
Влечет нездешней красотой.
И забываются ошибки
И скорбь, терзающая нас,
При виде царственной улыбки
Твоих невинных, детских глаз.
И сердцу кажутся ничтожны
Все наши праздные мечты,
И страх корыстный и тревожный,
И голос мелкой нищеты.
И в эти сладкие мгновенья
Пред обновленною душой
Встает, как светлое виденье,
Твой Образ чистый и святой.

Был темен, мрачен бор сосновый;
Трещал костер; огонь пылал,
И в мраке свет его багровый
Злодеев лица озарял.
В зловещем сумраке тумана,
От мира спящего вдали
Рабы насилья и обмана
Тела истерзанные жгли.
Вперялись в тьму злодеев очи,
В немом предчувствии беды
Спешил убийца в мраке ночи
Стереть кровавые следы.
Не дрогнула рука злодея,
Не возмутился он душой,
И пали в славу иудея
Отец и Отрок дорогой.
Во всей Руси благословенной
Не отыскалось никого,
Чтоб удержать удар презренный
В тот миг, направленный в Него.
И умер Он, как был, великий,
Державно кроткий, всеблагой
Перед глазами банды дикой,
Кипевшей местью и враждой.
Пучина гнусных злодеяний
Была бессильна осквернить
Минуты царственных страданий
И слез, которых не забыть.
Одни, с молитвами своими,
С великой правдой на челе
Они ушли от нас святыми,
Как жили с нами на земле.
Пройдут века, ночные тени
Разгонит светлая заря,
И мы склонимся на колени
К ногам Державного Царя.
Забудет Русь свои печали,
Кровавых распрей времена;
Но сохранят веков скрижали
Святых Страдальцев Имена.
На месте том, где люди злые
Сжигали Тех, Кто святы нам,
Поднимет главы золотые
Победоносный Божий Храм.
И Русь с небес благословляя,
Восстанет Образ неземной
Царя-Страдальца Николая
С Его замученной Семьей.

Нам, русским, послан Крест тяжелый,
И мы должны его влачить
За грех чудовищной крамолы,
За то, что не хотели чтить
В своей бессовестной гордыне,
Как непокорные сыны,
Нам Богом данные святыни
Благой и мудрой старины.
За то, что нехристям в угоду
Преступный замысел творя,
Себе мы прочили свободу
И свергли Ангела-Царя.
И тем, покрыв себя позором,
Дерзнули клятву осквернить,
За всех нас данную Собором, —
Вовек Романовым служить.
И вот за этот грех великий
Страдаем всюду мы теперь,
И Русью правит деспот дикий,
Бесчеловечный, лютый зверь.
И долго будем мы томиться
Под нам ниспосланным Крестом,
Пока в душе не совершится
У нас великий перелом,
Пока от зол мы не очнемся,
И, приведя наш бунт к концу,
К Царю мы, каясь, не вернемся,
Как дети блудные к Отцу.

Из глаз бегут от счастья слезы —
Ты жив, Пресветлый Государь,
Сбылись несбыточные грезы
И спас Тебя Небесный Царь.
Всевышним Промыслом хранимый,
На страх и трепет всем врагам
Ты воссиял опять, Любимый,
Во славу и на радость нам.
Блюдя Тебя всезрящим взором,
Царица Неба в годы смут
Своим Пречистым омофором
Тебя сокрыла от иуд.
И, укрепив духовной силой,
В дни самосудов, зверств и зла
Над преждевременной могилой
Стезей чудесной провела.
И в сердце веры нет обману,
И, славя Господа Христа,
Опять поют Тебе «Осанну»
Мои счастливые уста.
Несись же благовест веселый,
Струись пасхальный, вещий звон,
Зовя поля, леса и долы
К Царю Святому на поклон.

Блажен, кто в дни борьбы мятежной,
В дни общей мерзости людской,
Остался с чистой, белоснежной,
Неопороченной душой.
Блажен, кто в годы преступлений,
Храня священный идеал,
От повседневных искушений
Умом и сердцем устоял.
Блажен, кто, вписывая повесть
В скрижали четкие веков,
Сберег, как девственница, совесть
И веру дедов-стариков.
Блажен, кто Родину не предал,
Кто на Царя не восставал,
Кто чашу мук и слез изведал,
Но малодушно не роптал.