Сергей Кутолин - НОВЕЛЛИНО, СТАНСЫ, ПАРАЛЛЕЛИ

Пресвятая Дева Мати
Господа Царица всей земли!
От Тебя ждём благодати
всем грехам и скорби. Нам внемли.
Не имея мощи, утешений
без Твоих, заступница, молений.
Помоги, настави и направь
заблуждающих, спаси и безнадёжных.
Для всех нас мир Господа есть явь,
безразлично, ли свободных иль острожных.
Дай нам христианскую кончину
и яви нам милосердие лица, —
Ты есть следствие и сущности причина
Твоего Покрова, как венца.

В свинцовых тучах медь пылала
небес разлившейся зари,
а леса шум стонал устало, —
виденья в сердце снизошли.
И пульс в гармонии скрипичной
дышал судьбой уныло личной,
отождествляя Жизнь и Дух,
что образ превращает в слух, —
и он тревожит сновиденья,
одолевая все сомненья.
В реальной жизни всё не так, —
то тут, то там кусает враг,
в потоке жизни, как реки,
одолевают дураки.

Не попусти суеты, сомнения, гнева,
дай исполнить по жизни заветы Твои:
"Сердцем прост, духом чист", — смысл распева,
что молитвой своей опоит
и возносит и сердце, и душу, —
всё к Тебе. Грех в нас истину сушит.
Даже зло совершивших прости,
прояви свою милость святую,
нам не просто крест тяжкий нести
и унылую жизнь скаковую.
Утешение ищем в Тебе,
не наказывай всех, меня ради,
в некрещёном по глупости лбе
есть влечение к Божьей ограде.

Дурят, дурят наш народ
всем кому не хочется,
для Правительства мы скот, —
не хотим ворочаться.
Вот начальники уйдут, —
новых насбирают, —
нам оковы накуют,
все о том и бают.
Расчудесная страна,
матушка Россия, —
в ней так много guana, —
души мы простые,
потому и блудимся, —
со всем миром судимся…

Худо — бедно оплетут
наше просторечие,
а в дугу народ согнут
за простосердечие.
И, начав с краюхи хлеба,
двинут к революциям, —
ожидая манны с неба,
мы себя замучаем
в снах героизации,
жизненных прострациях…
И опять дорогу к храму
будут нам прокручивать,
наберёмся бед и срама,
чтобы дичь озвучивать.

Наши души поедом едят
от начальства все до депугадов,
каждый плюнуть в нас от счастья рад
и улыбки отпускать, но для парада.
Им народ — безгласное блеянье
и безликое собранье,
и скорее во сто крат
им чиновник сват и брат.
Вот и бродим, блудим мы
по земле родной страны,
кто — то ищет, кто — то ест, —
все за всё в ответе
в этом белом свете
вечных междометий.

Курам на смех всё меняем, —
в мыло шило превращаем, —
и повсюду благовест
от святых и райских мест.
Только воз и ныне там, —
взяли груз не по летам, —
от того печалимся,
что по жизни старимся, —
в разночтении законов
дуб кудрявится препонов.
Мы ведь радостью живём
и росу, как пчелы, пьём,
требуя свободы,
водим хороводы.

Ждут, как манны, инвестиций?
Но в России нет дорог…,
потому она сторицей
не воздаст за ваш порок.
А сейчас хватайте рядом
то, что плохо, где лежит, —
Соловей — разбойник ядом
вас тогда не опоит, —
нефть, алмазы, древесину
выгружайте из России,
и никто бока и спину
не намнет вам. А лихие
от начальников дела, —
ваши ведьмы с помела.

Сушите вёсла, Господа!
К вам из колоды бойких треф
спустился сам начальник Греф, —
а коли это не беда,
и вам такое только снится,
то всё равно подсуетиться
для безопасности мычала,
и денег тоже не мешало,
поскольку названный субъкт
расшевелит Сбербанк — объект.
И вместо само бытия,
где есть история своя,
омич раздрай такой создаст,
что больше Бог вам не подаст.

Сначала был в колоде треф
всех удивляющий пан Греф,
сегодня он маркизом стал, —
Госбанк из ручки он достал.
Какие мысли, господа? —
да мыслей не было всегда.
" Пути, дороги, дураки", —
в известном смысле чудаки…, —
считают, что народ поймёт,
но внемлет смыслу идиот.
В трефово — грефовском бульваре
не говорим мы о товаре,
но намекаем обо всём
и славу Глупости поём.

"Кука — реку! " — кричали мы,
желая выскочить из тьмы.
И вот на росстанях опять
Россия колымагой вспять
народ свой к нищите ведёт,
кому — то предъявляя счёт,
что жизнь от чуда дорожает
и рубль себя сам поедает.
И вот возникла тут молва, —
единороссы лгут. Слова,
слова в словах плывут
и к счастью нас опять зовут, —
Россия в стройках на века
торчит как нищего рука.

Пенсионеры для России не нужны, —
они испитый серый прах,
и все недугом тем поражены,
что кто — то в их болезненных мечтах
им должен на кусок подать,
чтоб с Западом им вровень встать.
Наивности идеи очевидны, —
они работали и просто им завидно, —
на Западе столица и страна
едины. Суть того ясна.
А в нашей милой круговерти, —
не ожидая близкой смерти, —
пенсуре больше хохотать
и лучшей жизни не искать.

Россия для Москвы обуза
и тяжесть дармового груза, —
закрепощает бег Москвы
на Запад светлой головы.
Пора России отделиться от Москвы, —
в ней собрались не мыши, — львы!
Москве же стать страной
в стране, но без России,
не совмещая тело с головой, —
она работает в полсилы.
Москва заглавное в заглавном.
Россия — нищета, и в плавном
её течение пустом
быть для Москвы ей фиговым листом.