Михаил Садовский - Завтрашнее солнце

Ни от чего не отказываюсь,
Не отрекаюсь.
К чистеньким не примазываюсь,
В грудь не стучу, не каюсь.

Все, что прожито — прожито
Мной.
Только не будьте строже-то
Жизни земной.
Только не надо «если бы»,
Да «кабы»,
И не делитесь мыслями,
Не напрягайте лбы.

Я ни о чем не сетую,
Чистилища не боюсь.
Только бы светлым светлое,
Только бы грустью грусть!

Только б не перепутали
Меня с «передовой»,
Может, и беспутный я,
Но живой.

Только бы не усердствовали,
Дали жить, как жить:
Как умею — по сердцу
Страдать, любить, дружить…

Господи, вразуми,
Как жить,
Другому не делая больно
И чтобы тело было довольно,
И чтоб не брать у жизни взаймы.
Чтобы себя не казнить гордыней,
Невольно дружбы не преступать,
И чтобы детям вовек отныне
Обид отцовских не раскопать.

Господи, вразуми,
Как не предать
Себя ради общего блага,
И все поскольку терпит бумага,
Как разучиться правду писать.
Чтоб ни сегодняшним, ни вчерашним
Не стать свидетелем на костре,
И чтобы женщине не было страшно
Со мной живущей в одной норе.
Чтобы врага не жалеть жестоко
И милосердье не забывать,
Чтоб не всегда око шло за око,
Как не за пядь возвращалась пядь.

Господи, вразуми!
Господи, вразуми!

Нет друга вернее, чем совесть,
И нет беспощадней ее,
Мы жизни короткую повесть
С ней пишем и пишем вдвоем.

Пред ней, что хитрить, что лукавить,
Что грешные мысли таить,
Ее ни забыть, ни заставить
И ни запугать, ни убить.

Но время настанет расстаться,
Придется ей горя хлебнуть:
За всю мою жизнь отчитаться,
А мне от нее отдохнуть.

Боль мне дана с рождения на свет,
С тех первых дней, которых я не знаю…
Я каждый день ее одолеваю
Ни отступа ни передышки нет.

От участи я этой отрекался,
Я клял ее… боль с жизнью отдавал
Никто не внял, и я страдать остался,
Чтобы чужую боль не забывал.

Стою на мартовском снегу,
В тени прозрачной утопая.
Не изменю и не солгу,
Не отступлю, земля святая.

Мы стужей так обожжены,
Что ныне в радости едины,
И мне до горечи нужны
Вот эти снежные седины.

Есть вечность мудрости простой
И красоты неспешной в этом…
Лишь март, как мученик святой,
Таким наполнен дивным светом.

Молчанье. Нет, не тишина.
Молчанье, как густая глина,
Как домовитая перина,
Как ночи черная стена.

Молчанье двери и стола,
Молчанье маски и улыбки,
Молчанье, сжегшее дотла
И достиженья и ошибки.

Молчанье правое во всем,
Неуязвимое молчанье,
Необъяснимое, как сон,
Нахлынувшее, как отчаяние.

Молчи. Молчанье — серый дом.
Неколебимо. Непорочно.
Как беззастенчиво и точно
Эпоха выразилась в нем.

Есть мужество счастья,
Готового к бою,
И мужество сердца
Быть только собою.

Есть мужество нервов
И твердой руки,
И мужество веры
И тихой строки.

Его не приветят
Ни друг, ни эпоха,
И жить с ним на свете
По-прежнему плохо.

Но только исчезни
Вдруг мужество это,
И как от болезни,
Не станет поэта.

Поэт иллюзий не питает,
Ему питанья не хватает.
А он, не распознав коллизий

И, углубясь в своей душе,
Хлопочет, да не о гроше,
А все о правде — бедной Лизе,

Природа точно — многолика,
И у поэтов не проста:
Он не опустится до крика,
Когда в желудке пустота.

Держится тишина
На вершинах деревьев,
Как крыша на столбах.
Сложена тишина из наших раздумий,
Как стена из бревен.
Огромна тишина,
Как пустой дом,
Где мы одиноки.
Бессмертна тишина,
Как наша боль.

Мне понятно, поверь, мне понятно,
Как разит наш прошедшее в лет,
Заставляет идти на попятный
Прошлых дней намерзающий лед.

Предлагала мне жизнь, предлагала
Равновесье оседлого дня,
Но печальная легкость Шагала
Вверх ногами швыряла меня.

Все иначе тогда, все иначе:
Притяженье — гнетущая плеть.
Этот бег безоглядностью начат.
Чтоб потом ни о чем не жалеть.

И беспечно приходит, беспечно
Суть вещей и открытий простых.
Содержание истин не вечно,
Но бессрочно служение их.

Как в тумане глохнет эхо!
Не найдет и звук дороги.
Я кричу — да не потеха:
Третий час прошу подмоги!

Незнакомая тропинка
Под ногами исчезает,
И продрог я, как тростинка,
Трушу, как осенний заяц.

А с туманом нету сладу,
Но меня поднимет грива,
Под сосной до солнца сяду.
Ох, наверно, здесь красиво!..

Но часы летят бесследно
Не плати попробуй дани,
Кто из нас зимой и летом
Не плутал порой в тумане!

И ни звука, ни пожатья,
И неведома дорога…
Где же вы, друзья и братья,
Если я молчу так долго…

Мои друзья уходят в край, где снова
Нам встретиться судьбою суждено,
Но нет и у меня пути иного
Все это понял я не так давно.

Увы, нерасторжимо окруженье,
И стало, не спросясь, оно родным,
Срослось со мной оно, как отраженье,
Я от него навек неотделим.

И потому так труден шаг мне каждый,
Что знаю я теперь наверняка:
Невольно совершенное однажды,
Останется со мною на века.

Ты знаешь, как
Прожить и не соврать?
Молчанье — ложь.
И коль тебя спросили,

Чтобы один
Портрет нарисовать,
Взгляни в глаза сначала
Всей России.

Мой черный дрозд, мучитель мой,
Солист заядлый и завзятый,
Как без тебя прожить зимой,
Когда рассвет скребет лопатой.

Когда покинутый на миг
Тоской в плаще без капюшона,
Я неприкаян, как сквозняк,
Влетевший в дом опустошенный.

Мой черный дрозд, ну, как мне быть
Без боли песенной сосущей.
Какая радостная прыть!
Вся жизнь моя — твой голос сущий.

Ну, погоди, я сбился с ног.
Тебя влечет другая стая.
Но, как перо, я одинок,
Что ты роняешь, улетая.

Забит, как сток, я кутерьмой,
Мне от тебя страданье любо,
Мой черный дрозд, мучитель мой,
С горбинкой вздернутого клюва!