Александр Туринцев - Обрывистой тропой

В 1924 г. М. И. Цветаева, В. Ф. Булгаков, С. В. Завадский занялись составлением первого выпуска сборника «Ковчег». Уже в письме О. Е. Колбасиной (8 января 1925 г.) Марина Ивановна перечисляет состав сборника и вторым участником называет Туринцева [3] Цветаева М. Собр. соч. В 7 тт. Т. 7. М., 1995. С. 706. . В цветаевских письмах к В. Ф. Булгакову имя Туринцева встречается неоднократно. Так, в письме от 11 января 1925 г. она пишет: «Стихи Туринцева прочитаны и отмечены. Лучшее, по-моему, “Паровоз”. “Разлучная” слабее, особенно конец» [4] Там же. С. 66. .

Свое стихотворение «Музыка» Туринцев посвятил Цветаевой. Живя в Париже в 1970-е гг., Туринцев зафиксировал свое впечатление: «Наперекор всему! Наперекор стихиям. И это вслед за Пушкиным. Такова Марина Цветаева. <���…> Как всегда категорично, с непреложностью утверждала. Например, из речи (в 1931 году): Пушкин с Маяковским бы сошлись, — уже сошлись. Никогда по существу и не расходились… Враждуют низы — горы сходятся» [5] Центральная научная библиотека Союза театральных деятелей. Архив А.А. Туринцева. .

10 ноября 1925 г. Туринцев был принят в Союз русских писателей и журналистов в Чехословакии. Казалось, что положение его в среде русской эмиграции стало прочным. Сейчас трудно сказать, что подтолкнуло Туринцева к отъезду во Францию. Во всяком случае, Комитет по обеспечению образования русских студентов в ЧСР против его отъезда не возражал.

С начала 1926 г. Туринцев живет в Париже. И снова началось обычное, суровое, предельно бедное эмигрантское бытие. Он не чурался никакой работы: мыл бутылки, был фонарщиком, раскрашивал платки для ателье Краевича и Довида Кнута, пел в хоре Свято-Сергиевского подворья и Русской частной оперы (антреприза А. А. Церетели).

Получив «эквивалент лицензии на право» Русского юридического факультета, Туринцев переживал муки выбора жизненного пути. И в 1927 г. он поступает в Православный Богословский институт, что в Свято-Сергиевском подворье в Париже.

Туринцев отходит от литературы, рвет все связи со светским творчеством. Вот что по этому поводу пишет А. Л. Бему Сергей Рафальский, публицист, поэт, товарищ по «Скиту», называвший Туринцева романтиком: «<���…> перейдем к нашему общему другу Шурочке Туринцеву. Узнав, что предполагается ретроспективный сборник, он страшно забеспокоился, как бы его стихи не попали. Думаю, что это искренне. Дело в том, что он все-таки собирается стать монахом и — впоследствии — архиереем. И как раз в ближайшем будущем собирается закладывать первый камень своей духовной карьеры. Согласитесь, что “женских ног охват атласный” в стихах, подписанных А. Туринцевым, для подающего надежды иеромонаха Александра может оказаться порядочным камнем… преткновения. Всё это — мне кажется бесспорно. И все-таки, Альфред Людвигович, я думаю, что стихи Туринцева обязательно нужно поместить, только отобрав их под соответствующим углом зрения. Мне кажется, что Шурочка просто прячется в архиерейство свою кисельную личность, как рак-отшельник мягкое брюшко в чужую раковину. Внутри же Шурочка останется навсегда “светским” и “суетным”. И я думаю, ему будет все-таки неприятно, если на братской могиле “Скита” его имени не будет. Кроме того, такое забвение и несправедливо. Стихи Шурочки вполне стоящие и — в скитском масштабе — безусловно первого сорта».

Начало 1930-х гг. — сложное время для Туринцева. Из России поступают печальные вести: умерли отец и мать, арестованы сестры Наталья и Мария (была расстреляна). Но он выбрал ту жизненную дорогу, на которой все-таки легче нести ношу житейскую. В 1931 г. Туринцев окончил Православный Богословский институт, получил звание кандидата богословия и диплом первой степени и был назначен к продолжению занятий философией и богословием в Бонне (Германия), но вследствие церковного раскола, не пожелав идти под юрисдикцию Константинопольского Патриарха, лишился этой возможности.

Профессор о. Сергий Булгаков, чьи лекции он слушал в Богословском институте, произвел на него огромное, неизгладимое, решающее впечатление. «Мой мэтр, учитель» — неизменно уважительно говорил Туринцев. Над его рабочим столом всю жизнь висели портреты С. Булгакова, Н. Бердяева и Н. Метнера.

В 1937 г. произошла встреча Туринцева с Татьяной Викторовной Милобендзской (1913–1950). В 1939 г. они поженились, а в 1942 г. у них родился сын Александр, в 1944 — дочь Мария. Жили бедно. Уже после войны, в 1948 г., Туринцев был рукоположен в диаконы, а в 1949 — в сан иерея, с назначением вторым священником Трехсвятительского подворья в Париже. С 1954 г. он — заместитель настоятеля подворья.

Отец Александр никогда не переставал ощущать себя русским человеком. Россией он жил, активно участвуя в жизни и деятельности приходов Московской Патриархии в Париже. Интересовался жизнью, положением церкви в Советской России. Посвящал все силы строительству нового храма Трех Святителей. В феврале 1955 г. принял участие в Съезде духовенства Западноевропейского экзархата Московской Патриархии, который проходил на Трехвсятительском подворье.

Может быть, это звучит несколько парадоксально, но в Парижской Богословской школе он получил православие в его истинно русском преломлении, расширенном до универсальности. Французскую литературу он знал не хуже русской. Достаточно было взглянуть на книжные полки его библиотеки, чтобы понять, какое место в эстетически умственной сфере его жизни занимала французская культура: книги Ш. Пэги, Ф. Мориака, П. Тейяр де Шардена, А. Бергсона, Ж. Бернаноса, М. Дрюона и др.

Своего настоящего призвания — служения церкви отец Александр никогда не забывал. До сих пор русские парижане помнят его еженедельные беседы в храме Трех Святителей на религиозные темы.

В 1961 г. Туринцев стал настоятелем Трехвсятительского собора. Многие знали его как чуткого внимательного и остроумного собеседника, любившего жизнь во всем ее разнообразии. Многие талантливые, незаурядные, творческие люди тянулись к нему. Отец Александр был духовником писательницы Н. Тэффи, балерины Н. Вырубовой, поэтессы А. Шиманской, Т. Флавицкой. Ему дарили свои книги с дружескими, признательными надписями А. Ремизов, Л. Карсавин, С. Маковский, Ю. Терапиано, В. Варшавский, Мамченко, З. Шаховская, С. Прегель, О. Берггольц, А. Межиров, Е. Евтушенко и др.

Прожив долгие годы в эмиграции просто русским, Туринцев только в 1966 г. (в силу житейских обстоятельств) принял французское гражданство. В 1960–1970 гг. он неоднократно по делам церкви приезжал в Москву.

Александр Александрович Туринцев скончался в Париже 25 декабря 1984 г. в сане протоиерея и погребен на кладбище Сент-Женевьев де Буа.

Как явствует из вышеприведенных высказываний Сергея Рафальского и Евгения Евтушенко, Туринцев не хранил свое поэтическое наследие. Настоящую книгу составили произведения, собранные по журналам и газета, по архивам Праги, Парижа и Москвы, опубликованные и никогда не публиковавшиеся. Жаль, что мы пока не можем ознакомиться с творчеством Туринцева полностью. Но даже этот небольшой сборник стихов дает представление о нем как о русском поэте.