Владимир Жаботинский - Избранные стихи и переводы

Без ствола и ядра.

Твоя жизнь - не твоя, и работа - холопья,

И весь мир твой - игра.

Уходи, человек, от усадьбы и стада

И пшеничных полос;

Уходи без дороги, и шапки не надо,

Так, оборван и бос.

Бог накормит, как ворона, волка и вора.

Спи на кочке степной.

Голь бездомная лучше замка и забора

И уюта с женой.

И скитайся. Иди! Пусть как топи – проселки,

И шипы - как ножи:

Ты бреди, рассыпая по людям осколки

Огнетворной души.

Бросят камень - прими; не проси лишь о хлебе,

И платить не вели.

Так познаешь ты силу и Господа в небе,

И покой на Земли».

Смолк. И мрак мой расторгся, как громом расколот:

Дивный свет предо мной.

И великий, бездонный, безжалостный холод

На стезе ледяной...

1932

С холма, где путники прощаются с Сионом,

Я видел край родной в его последний час:

Пылал он, отданный свирепым легионам,

И зарево его охватывало нас.

И я искал наш Храм, искал свой бедный дом,

Но видел лишь огня клокочущее море...

Я на руки свои в отчаянье немом,

Взглянул: они в цепях, — и мщенья нет! О, горе!

Ах! С этого холма, бывало, я глядел

На город в этот час: уж мрак над ним клубился,

И только Храм еще в лучах зари горел,

И розовый туман на высях гор светился.

И вот я там же был и в тот последний час;

Но не манил меня заката блеск пурпурный.

Я ждал, чтоб Господь во гневе ополчась

Ударил молнией и вихрь послал свой бурный...

Но нет... в твой Храм святой, где Ты, Господь, царил,

Не сядут, не войдут языческие боги!

Твой зримый Храм упал, но в сердце сохранил

Навеки твой народ, Господь, Тебе чертоги!

1904 г.

"Стихи - другим", вы мне сказали раз,

"а для меня и вдохновенье немо?"

Но, может быть, вся жизнь моя - поэма,

И каждый лист в ней говорит о вас.

Когда-нибудь - за миг до той зари,

Когда Господь пришлет за мной коляску,

И я на лбу почую божью ласку

И зов в ушах - "Я жду тебя, умри", -

Я допишу, за час до переправы,

Поэмы той последние октавы.

В ней много будет глав. Иной главы

Вам мрачными покажутся страницы:

Глухая ночь, без звезд, - одни зарницы…

Но каждая зарница - это вы.

И будет там страница - вся в сирени,

вся в трепете предутренней травы,

в игре лучей с росой: но свет, и тени,

и каждая росинка - это вы.

И будет там вся боль моих страданий,

все родины, все десять языков,

шуршание знамен и женских тканей,

блеск эполет и грязь тюремной рвани,

народный плеск и гомон кабаков:

мой псевдоним и жизнь моя - качели…

Но не забудь: куда б ни залетели,

Качелям путь - вокруг одной черты;

И ось моих метаний - вечно ты.

Да, много струн моя сменила скрипка.

Играл на ней то звонко я то хрипко, -

и гимн, и джаз; играл у алтарей,

и по дворам, и просто так без толку…

Но струны все мне свил Господь из шелку

Твоих русалочьих кудрей.

1932