Николай Заикин - Промежутки бытия

Противоречий нет в природе,
Они лишь кажутся такими.
Бытует мнение в народе,
Что дуракам полегче жить.

Мир к равновесию стремится
Через любые перекосы,
Но никогда не осрамится,
Как бы ни властвовали мы.

Он резко в сторону качнётся
И плавно выправится ночью.
Отсчёт по-новому начнётся
Людских достоинств и грехов.

Эфемерность нужных слов.
Безуспешность правых дел.
Под влияньем сладких снов
Прозу жизни проглядел.

А навёрстываю так,
Что и страшно самому:
Будто знамя на Рейхстаг
Первым завтра подниму.

Жениться надо на сиротах,
Намыкавшихся, большеротых
От губ бессильного сжиманья,
А не на модных и жеманных.

Их взгляд для радости распахнут.
Для них цветы иначе пахнут.
Им-то и можно смело замуж.
И всё от нас зависит там уж…

Бесценны истины простые.
А губят хлопоты пустые,
Почти бесовские по сути.
От них немногие спасутся.

Мы не боимся умереть.
Нам очень страшно умирать.
Хотели медленно стареть.
Но нам не дали выбирать.

Альтернативы вроде нет.
Но есть возможность угадать,
В какой оставшийся момент
Наступит божья благодать.

Когда услышим шум травы
Над приземлённой головой.
Когда без нас поймёте вы,
Как сладок ветер полевой.

Я у мамы был один.
Огонёчек. Свет в окне.
Плачет, плачет обо мне
По зиме и по весне.

Летом легче. Дни длинней.
Плачу я теперь по ней.
И не выплакать до дна.
У меня она одна.

Распушитесь, листья дуба!
Крону сделайте пышней!
Бытиё сильней недуга
И отчаянья важней.

Не прервись, музыка жизни,
На тяжёлом рубеже!
При духовной дешевизне
Петь не хочется уже.

Продолжайся тихой нотой
На окраине, вдали.
И потом ещё длиннотой
Напоследок одари.

Вместо реальности выделку вымысла
В область сознания временем вынесло.
Стала реальность материей едкой.
Можно снабдить подобающей меткой.

Было б кому… Получается, некому.
Очи прикроем набухшими веками,
Да и сморгнём, что на них набежало,
Чтобы уже ничего не мешало.

Есть ещё время. А как же не быть?
Будет ещё и от страха знобить.
От недостатка и сил, и тепла.
От пониманья, что жизнь протекла.

Этот её промежуток иной
Каждый живёт со своею виной.
Будет ли меньшей в итоге она,
Определиться попытка дана.

Не дано для человека
На земле второго века.
Первый… Он во многом прожит.
Вариантов не предложат.

Так поищем же их сами.
Здесь у нас, под небесами.
И успеем, может статься,
В чьей-то памяти остаться.

Чужие и взгляды, и запахи.
И крик у заброшенной запони.
Кругом непонятные лица.
За близких пора помолиться.

Им тоже несладко приходится.
Глядишь, и чуть-чуть распогодится,
Появятся проблески света…
Дождаться бы только ответа.

Где же воздух, нам пригодный для дыханья?
Не слепит уже вольфрамовая нить…
Жизнь подвластна алгоритму затуханья.
Только надо бы ещё повременить!

И не то что насладиться не успели,
Её прелести узнать и оценить —
Вдруг от скорости такой оторопели,
Оттого, что ничего не изменить.

Сверх отпущенного вряд ли ей продлиться.
Что заслужено, то к сроку и сбылось.
За детей ещё осталось помолиться.
Чтобы им не хуже нашего жилось.

От аза да к ижице
Опыт грустный движется.
Прибавляет знания
Про добро и зло.

Алфавит кончается.
Маятник качается.
Отбивает времечко —
Плату за житьё.

На последней станции
Выпишут квитанции.
Это значит, стрелочник
Семафор закрыл.

Полустанки дальние.
Дни исповедальные…
Было б только выслушать
И простить кому.

Были жёны и подруги
И обиды на судьбу…
Маме я погладил руки
Только в прибранном гробу.

С цепкой памятью не слажу,
Возвращаюсь и бегу…
Руки маме глажу, глажу
И согреть их не могу.

К ним хочу. Туда, где вырос.
Поглядеть. В последний раз.
Там свобода. Вольный выпас.
Жизнь простая. Без прикрас.

А вернусь сюда, конечно,
Где шальная жизнь кружит,
Где теперь, уже навечно,
Тихо матушка лежит.

Оближем сухие солёные губы,
До хруста, до боли сожмём кулаки.
Стоят без хозяев замшелые срубы,
На ближнем болоте шумят кулики.

На поле трава человечьего роста,
Но тянет прохладой от быстрой реки.
В далекую сторону, в лоно погоста
Ушли из деревни моей старики.

На крайнем подворье взволнованный кочет
Никак не найдёт подходящий насест.
За речкой в бору кто-то глухо хохочет,
Там странные птицы для этого есть.

А к ночи затихнут последние звуки,
Вселенской покажется здесь тишина.
Смешно напрягать ослабевшие руки,
Разумного смысла тоска лишена.

Берега мои, берега,
Да теченье в них – никуда.
Дорога ты, жизнь, дорога,
А что прожил так – не беда.

Далеко смотрел, далеко,
Да увидеть мог не всегда.
Но влекло вперёд и влекло,
Выбирал пути без труда.

До всего дошёл, до всего
И себя довёл до ума.
От его причуд, от его
Побелевшая голова.

Берега мои, берега,
В них вся жизнь моя, не вода.
Но течёт она, как река
Через крупные невода.

Божий день, и ночь нежна .
Утро их венчало.
Мама, доченька, жена —
Три моих начала.

Жизнью кровь остужена
Так или иначе.
Мама, доченька, жена —
Три моих удачи.

Каждая навек дана,
Свыше награжденье.
Мама, доченька, жена —
Три моих рожденья.

Радость эта суждена.
Светел лес осенний.
Мама, доченька, жена —
Три моих спасенья.

Сердце с разумом в ладу,
И спокойны речи.
Троекратно крест кладу,
Ставлю, ставлю свечи.