Софрон Бурков - Время задавать вопросы

Скверна свободы бездонна —
Топится в ней правота.
Прошлое было законно,
В будущем лишь маята.

Будут на пользу уроки,
Если душой мы чисты.
В прошлом находим истоки,
В будущем — только мечты.

Тесными станут одежды
Жить, день за днём торопя.
Прошлое дарит надежды,
В будущем ищем себя.

Наш дух томится в бренном теле,
И нас волнующе стремит
Себя проверить в правом деле.

Душа без правды так болит,
Что мы в безделии теряем
Необходимый нам покой.

Себя, однако, уверяем:
Вот стоит шевельнуть рукой,
И будет всё гораздо хуже.

Но это лишь обман себя.
Нам труд во имя правды нужен —
В нём рядом небо и земля.

Мысли в слова не всегда превращаются —
Трудно от разума к сердцу идти.
Прошлое с будущим где-то встречаются,
Место их встречи должны мы найти.

Сколько ни думай, никак не избавиться
От ощущенья, что разны они:
В прошлом всегда всё известным останется,
В будущем лишь недомолвки одни.

Но, если так, то какая же сила
Время умеет делить пополам?
Это не разум, а сердце спросило,
Мыслей отвергнув бесчувственный хлам.

И откровение, вспышка прозренья:
Вечность на части нельзя разделить,
Прошлого с будущим цепкие звенья
Нам не порвать, как прогнившую нить.

Вечность едина, а мы краткосрочны,
Вот и не можем представить её.
Все наши знания будут неточны,
Разум пока не начнётся с неё.

Всё себе присвоить сразу.
Оттолкнуть всех остальных.
Взять девизом жизни фразу:
«Бей своих — пугай чужих!».
Наживаться, что есть мочи,
На любой чужой беде.
Строить планы дни и ночи
В беззаконнейшей среде.
Превращать людей свободных
В глупых слуг, в тупых рабов.
Ненавидеть сердцем вольных —
Видеть в них своих врагов.
Чувства извращать и мысли,
Восхищаясь силой зла.
Слов простых из горних высей
Громко высмеять посла.
Отвергать, что было раньше,
Устремляясь лишь вперёд.
Убеждать, что будет слаще
Жизнь тому, кто больше врёт.
Всё искать: где та тропинка,
Чтобы свой не тратить труд.
И признать, что хаос рынка
Экономикой зовут.

Хранил я недолго
Сюжетом для повести
Услышанный слоган
«Таблетка от совести».
Но повесть не пишется —
Времени мало.
Да только мне слышится:
Время настало.

Стихи ведь не хуже,
Лишь чуть покороче,
Но это и лучше —
Не надо столь мочи
Читателю бдить
До последнейшей точки,
Чтоб суть уловить:
Где плоды — где цветочки…

Последние новости:
Счастья примета —
Таблетку от совести
Сделали где-то.
И больше не будет
Её угрызений,
Она не осудит
Греховных стремлений.

Прими — и не бойся
Болеть состраданьем,
И с ролью освойся:
Гордиться призваньем
Себя лишь любить,
И себе только верить,
Препоны крушить,
Все пределы измерить.

Когда же таблетки
Иссякнет эффект,
Очутишься в клетке,
Взъярённым на свет.
И тупо захочешь
В химический рай,
И вновь забормочешь:
«Таблетку давай!»

Путь жизни — продираться через ложь и сквозь грехи,
Непрестанно и мучительно взыскуя правды.
А когда найдёшь её — рождаются стихи,
И уже не надо никакой иной награды.

Когда начальником внезапно стал
Профессор кислых щей,
Наш коллектив в молчанье впал
И в полный ступор от того,
Что властью командирскою его
Был тут же извращён нормальный ход вещей.

Кто был никем, тот занялся ничем,
И преуспел в своих глазах немало.
А тот, кто знал природу дельных тем,
Кто был профессора умней,
Того убрали поскорей,
И вкруг профессора мгновенно пусто стало.

Но он нисколько этим не смущён
(Профессоров ведь не бывает без ума),
Он окружением таким польщён:
«Иначе и не может быть.
Что было до меня — прошу забыть!»
И предоставил нам на выбор: сумма иль сума.

И выбор сделал коллектив:
Без прений выбранный актив
Принёс присягу свежим знаньям,
Хоть с небольшим и опозданьем.
А здравый смысл работы превратился в миф.

Его спросил я: «Почему ты так считаешь?»
А он сказал, что потому что так и есть.
Я удивился: «Ты откуда знаешь?»
И вот тогда-то стал он лапти плесть.

Мол, так и так — ведь это всем давно известно,
И он, как все, давно всё знает обо всём.
Моё ж сомненье крайне неуместно,
И мой вопрос — он просто ни о чём.

Уже не удивлённо, но ещё серьёзно
Я попросил опять конкретный дать ответ.
Взглянул он на меня надменно-грозно
И снова за своё: ни да — ни нет.

Сказал, что лишь такие же, как я, пустышки,
Всегда готовы много умничать и ныть,
А знают всё, как все — лишь понаслышке,
И по-другому и не может быть.

Он не на шутку сам в себе разгорячился
И завершил финал: «Глупец ты — так и знай!»
Я понял всё. И этим знаньем огорчился:
Мой собеседник — говорящий попугай.

Зима, конечно, середина года —
Ведь осень позади, а впереди весна,
И нас безмерно радует погода…
Когда вдруг оторвёмся ото сна.

То снег охапками на крыши ляжет,
А то мороз себе своё возьмёт,
А то ещё метель кадриль запляшет…
Картинка зимняя и получилась вот.

Но главное в зиме — тепла сохранность,
Способность холод от себя прогнать.
Опасны в это время злоба, жадность,
Презренье, зависть и желанье лгать.

Словами свой ум тренируя,
Ты душу в служанки прогнал,
И всем, чем попало, торгуя,
Её как-то проторговал.

И стало ещё веселее
И проще в разы торговать,
Ведь стали способности злее
На раз-два соврать и урвать.

Душа же, в безлюдьи скитаясь,
Гонимая молча взашей,
Надеждой безмерной питаясь,
Забыта среди барышей.

Каяться — подвиг духовный.
Дай, Бог, его совершить!
Будет заслуженным новый
Праздник прощёной души.

Когда поймёшь, что был неправ,
И всё уже непоправимо,
Ведь жаждал сам любых отрав,
От истины влекущих мимо —
Тогда живой познаешь страх.
Он жутью заползёт бездонной,
На всё живое обозлённый:
«Ты был, и есть, и будешь прах».