Бернарт де Вентадорн - Песни

Р. – С. 262, 5. Кансона начинается с традиционного описания весны или лета.

Здесь уже затронута тема «любви издалека», подавшая повод для средневековой биографии.

Туда поэт мечтает быть увлеченным нежным призывом далекой Донны; однако это отнюдь не свидетельствует о «платонической» любви, какую приписывают Рюделю поэты (да и исследователи) романтики, особенно в XIX в.

Манна – по библейскому мифу чудесная пища, волею бога падавшая с небес, чтобы насытить древних израильтян, странствовавших по пустыне.

Гугон – очевидно, Гуго VII Лузиньян, участник второго крестового похода, представитель знаменитого феодального рода, члены которого принимали активное участие в войне против «неверных». Потомки Гуго VII Лузиньяна основали на острове Кипре христианское государство (Королевство Кипрское), которым и правили в течение нескольких сот лет (1192–1489).

Стих романский – т. е. провансальский язык.

Фильоль – по-видимому, «сеньяль» жонглера (буквально – «сынок»).

Р. – С. 262, 2. В этой песне оригинально построен весенний запев: под влиянием любовной тоски весенняя радость становится для поэта столь же немилой, как и зимняя стужа. Рифмы этой песни унисонны, но во второй и четвертой строках каждой строфы рифму заменяет слово «издалека», которое служит ключевым словом песни, ибо в ней говорится о любви поэта издалека и о его мечтах о том, чтобы увидеться с Донной.

Царь царей – т. е. бог.

Так мечтает поэт встретиться со своей Донной, хотя и сознает, что надежды на это мало. Однако надо отметить, что такие мечты тоже, подобно предшествующей песне, не свидетельствуют о чрезмерном «платонизме» любви поэта.

Трубадуры часто говорят о своей готовности переносить лишения и мучения ради того, чтобы добиться свидания с любимой.

Так заканчивает Рюдель песню о своей «любви издалека», посылая проклятие своему святому (так называемому «патрону», чье имя он носит). Опять-таки тут проявляется нечто совершенно противоположное тому культу чуть ли не мистической, «платонической» любви, которая нередко приписывалась поэту из-за предвзятого романтического толкования упоминаемой им «любви издалека», – в то время как слово «издалека» имеет у него лишь реальный, чисто географический смысл и не связано с упоением недоступной, «неземной» любовью.

Р. – С. 262, 4. Трубадуры нередко рассматривали свою песнь как результат «весенней радости», буйного разгула сил, охватывающего всю природу. Эта мысль часто высказывалась в «весенних» запевах. В первых строфах песни Рюдель подчеркивает, что ему недостаточно одного весеннего возбуждения.

В феодальном государстве к людям относились в соответствии с тем местом, которое они занимали в сословной иерархии. Поэтому заявление поэта, что он готов «звать сеньорами» всех жителей страны, из которой происходит возлюбленная, звучало как очень сильное выражение чувства.

Ревнивец – так очень часто в языке трубадуров именуется муж возлюбленной.

… враги – т. е. люди, старающиеся разгласить тайну сокровенных чувств поэта. Неприязнь к «завистникам», «клеветникам», «врагам» – типичный мотив лирики трубадуров.

Властитель города Оранжа (Ауренга), основание которого восходит еще к римским временам. Связанный родственными узами со знатнейшими семьями Прованса и Лангедока, Рамбаут д'Ауренга умер в молодом возрасте, оставив довольно большое, по тогдашним масштабам, творческое наследие (около 40 песен). Он был одним из самых ярких и трудных поэтов своего времени, общепризнанным представителем и защитником «темного стиля».

Р. – С. 389, 18. Довольно причудливая песня. Поэт перечисляет несколько циничные советы, какие он может дать влюбленным, чтобы те добились успеха, но признается, что сам подобным советам следовать не может; таким замысловатым, косвенным образом он восхваляет свою истинную любовь.

Умение хранить тайну своей любви – одна из обязательных куртуазных добродетелей. Вот и здесь поэт отказывается открыть имя Донны, подарившей ему перстень.

Жонглер Прекрасный – сеньяль возлюбленной поэта или дамы, которую он сделал поверенной своих любовных переживаний. Было высказано предположение, что в данном случае речь идет об Азалаиде де Поркайраргес, знатной даме из Лангедока, одной из двух поэтесс, с которыми легенда связывает имя поэта (другой была Беатриса де Диа).

… вере – обозначение строфического поэтического произведения, иногда отличного от кансоны, иногда же совпадающего с ней.

Родез родимый – поэт не был уроженцем Родеза, и речь идет, по-видимому, о дани уважения графине Родезской, которую Рамбаут иногда упоминает в торнадах своих песен.

Графиня Беатриса де Диа была наиболее знаменитой из куртуазных поэтесс Прованса. По старопровансальской «биографии» графиня де Диа была замужем за Гильемом де Пуатье (речь идет о ветви графского рода Пуатье, издавна обосновавшегося в одной из юго-восточных областей Франции) и любила поэта Рамбаута д'Ауренга, «о котором и сложила много хороших песен». Но графства Диа в период жизни Рамбаута д'Ауренга не существовало, город Диа не входил во владения графов Пуатье, а реальный Гильем де Пуатье был женат на другой. Обнаружить упоминания о «графине де Диа» в исторических документах не удалось. Средневековые источники приписывают Беатрисе де Диа пять песен. Они интересны тем, что донна, от лица которой они написаны, совершенно не похожа на куртуазную недосягаемую даму, служащую лишь предметом обожания.

Р. – С. 46, 5. Вся песня – декларация свободной любви и ненависти к ее врагам. Здесь разумеются «наветчики» – традиционные персонажи куртуазной литературы, хотя по всей природе своей творчество графини де Диа далеко от ортодоксальной куртуазности.

Р. – С. 46, 1. Песня примыкает по своему содержанию к предыдущей. В ней применяются так называемые вариативные рифмы и рифмы, которые можно назвать фиктивно вариативными, т. е. лишь имитирующие их в звуковом отношении.

Р. – С. 46, 2. Песня интересна тем, что в ней появляется довольно редкий в старопровансальской поэзии мотив ревнивых подозрений Донны и жалоб на пренебрежение со стороны ее возлюбленного.