Бернарт де Вентадорн - Песни

Ромео – чей-то «сеньяль» – по всей вероятности, друга или покровителя (ср.: К. Аппелъ. Указ. соч., с. XLI).

…где течет Виана. … – т. е. река Вьенна; такое чтение предлагает М. Лазар (указ. соч., с. 201). Л. Бийе полагает, что речь идет о местечке в предгорьях Пиренеев, около современного города Кийана (указ. соч., с. 354).

Друг Сердечный – вероятно, «сеньяль» какой-то донны – может быть, супруги предыдущего.

Шустрый – прозвище жонглера.

Ферран – прозвище другого жонглера или посланца.

Забавник Тристан – «сеньяль» друга Вентадорна, предполагается – трубадура Рамбаута д'Ауренга (Оранского). В «сеньяле» содержится задорное противоречие, так как определение «забавник» меньше всего подходит для героя широко распространенного в Средние века романа о трагических печалях любви. Игра слов особенно подчеркивается, если помнить, что само имя Тристан – уже для людей той эпохи – значащее (от франц, triste – печальный), хотя его происхождение иное (от келътск. Друстан)

Вся первая строфа – обычный для кансоны весенний запев, но с радостью расцветающей природы не сливаются радости любви, а, напротив, ей противопоставлены любовные печали.

«Прямое обращение к слушателям песни с жалобой на Донну. Трудно себе представить, чтобы поэтом изображены были реальная ситуация и реальная Донна быть может, покровительствующая поэту владетельница замка, где исполняется кансона. Жалобы, конечно, имеют в виду лишь лирическую героиню, лишь роль, поручаемую реальной Донне, которая так же обычно не отвечает за свою героиню, как не отвечает актриса за свое амплуа.

Предписываемое куртуазней почтительное обращение с Донной явно сменяется дерзкой насмешкой над ее затянувшейся неприступностью.

Чувственная мечта легко сочетается в кансоне с глубокой и сильной любовью в одно целое, и цельность эта свидетельствует против нередко доныне высказываемого взгляда на «платонизм» или даже мистицизм как на основную черту любви в старопровансальской лирике.

Отрада Глаз – «сеньяль» Донны, может быть, той, к которой относится вся кансона (ср. XX, XXI, XXVIII, XXXIII, XLI).

Весенний запев этой кансоны построен по образцу предыдущей: радости оживающей природы противопоставлены любовные страдания поэта.

Вассальства я взыскую. .. – следует понимать не в буквальном смысле, но метафорически, в смысле желания быть признанным в качестве поклонника.

Это изображение кокетливой женщины выходит за рамки традиционного образа Донны. В немногих строчках угадывается характер изображаемой, ее индивидуальность.

Полагают, что поэт обращается к Генриху II Плантагенету.

Оруженосец – вероятно, «сеньяль» друга Вентадорна, тоже, быть может, трубадура (Н. Цингарелли полагал, что это тоже обращение к Генриху).

Магнит – вероятно, «сеньяль» Донны.

Нередкий у Вентадорна пример развернутого сравнения-метафоры

Это решение быть верным Донне, несмотря на свое изгнание, находится в явном противоречии с торнадой, обращенной уже к новой донне.

Овернец – «сеньяль», принадлежащий, вероятно, Раймону V, графу Тулузскому.

Глаз Отрада – «сеньяль», принадлежащий, вероятно, графине Тулузской, супруге Раймона V (ср. XVII, XXI, XXVIII, XXXIII. XLI).

Поэт осмеливается на это, хотя и скромно подчеркивает, что он не видел ее наготы. Эта оговорка не лишает, конечно, лирическую героиню чувственной притягательности для поэта, почти никогда не впадающего в любовных славословиях в столь свойственную многим трубадурам абстракцию.

Отрада Глаз – «сеньяль» (см прим. к XX).

Поэт вспоминает о своих обязанностях развлекать публику пением, заставляющих его скрывать свои страдания; однако и об этом он сообщает в песне, предназначенной тоже для слушателей, но приобретающей благодаря подобной оговорке больше психологической убедительности.

Поэт тут вряд ли не впадает в юмористический тон, выражая ненависть к изобретателю зеркала, льстящего самодовольству гордой красавицы. Опять-таки бытовая деталь, приземляющая образ Донны

Поэт раскаивается в том, что вопреки куртуазному смирению слишком поспешил порвать с Донной. Правда, он опять молит ее о любви, но именно строптивость его чувства придает жизненную правду нередко слишком статичной теме поклонения.

Пейроль – не следует отождествлять его с поэтом, жившим в конце XII и начале XIII столетия. Это мог быть и один из жонглеров Бернарта. Нет надобности, однако, строить какие-либо предположения, если проще всего счесть и эту тенсону, подобно песне XV, за спор поэта с самим собою.

Бернарт – К. Аппель (указ. соч., с. 278) думает, что этим именем обозначен какой-то другой Бернарт, а не Бернарт де Вентадорн, и на этом основании относит всю тенсону к числу его сомнительных произведений. Но тема любви как источника поэтического творчества настолько характерна для Бернарта, что нет нужды искать для тенсоны другого автора, если предположить, что Вентадорн анализирует излюбленную тему с разных точек зрения.

Вентадорн считает нужным оправдать свои нападки на Донну, сам противопоставляя голос естественного чувства требованиям куртуазных славословий.

Здесь слово «слуга» употреблено в буквальном смысле. Это гордое заявление певца, знающего ceбе цену, еще подчеркивает переносный, метафорический смысл других его многочисленных заявлений о безусловной готовности служить своей избраннице.

Венец – прозвище жонглера или гонца.

Виконтесса Эрменгарда Нарбоннская, у которой гостил одно время поэт.

Лиможец – по-видимому, друг или гонец поэта.

Услада – «сеньяль» Донны; видеть в ней Алиенору Аквитанскую (как это делает Л. Бийе. – Указ. соч., с. 343) вряд ли правомерно.

Ромео – либо супруг Донны, либо новый друг поэта.

Сообщение Лиможца о своем приходе к Вентадорну еще больше придает диалогу характер инсценировки, и без того намечаемой в обычных обращениях собеседников друг к другу.

Вентадорн говорит так по поводу притягательных блестящих глаз Донны. Имя Нарцисса могло быть известно Вентадорну, по всей вероятности, благодаря «Метаморфозам» Овидия, ставшим очень популярными в XII в., а также по одноименному французскому стихотворному роману, созданному в середине столетия. Однако Вентадорн трактует его гибель по-своему – не тем, что Нарцисса манил его прекрасный образ, а тем, что его затягивала глубь реки.