Николай Асеев - Пламя Победы

С севера —
Новгородское вече,
с юга —
круг Запорожской Сечи.
Где б нас ветром
ни заносило, —
наша воля
и наша сила!

Если нас
обожжет обида,
промолчим,
не покажем вида,
под ярмо
головы не клоним,
перед петлей
стоим — не стонем!

Если ж сердце
обманут грубо,
сплавим руды
и спалим срубы,
шапку сымем
и кинем оземь,
все оставим
и все забросим!
Нам тогда
все равно — убыток,
в бой пошли —
не считай убитых!

Ваш материк
от нас удаленный;
встанет приехавший,
удивленный,
встанет —
вскружится ум,
как пьяный:
что за народ такой
заокеанный?!

Ваших граждан
свободен навык:
чисты в чувствах
и тверды в нравах,
ходят прямо
и смотрят смело,
ценят время
и знают дело.

Век прошел
и еще полвека,
утвержденных
прав человека.
Но не сразу ж
утихли бури
на Гудзоне
и на Миссури!

Голос пушек
гремел об этом
над неведомым
Новым Светом;
были брошены
пашня с плугом:
дрались яростно
Север с Югом.

Первой стала
свинцом пронзаться
плодородная
ширь Канзаса.
Двое встретятся:
«Юг или Север?!» —
Оба слягут
в смертном посеве.

После посыпались
пули градом,
рея над генералом
Грантом.
Рабовладельцы
крепят подпруги.
Ли собирает
полки на Юге.

Плохо вначале
пришлось северянам:
нету и счету
потерям и ранам;
видно, придется
им жить по старинке:
станут все штаты —
невольничьи рынки.

Но — собираются
новые силы,
но укрепляются
павших могилы.
Нет! Не положат
свободе запрету,
нет, не померкнуть
Новому Свету!

Стоны и выстрелы,
топот и ржанье, —
жадные — сброшены
с седел южане.
Томас и Шерман
и Мир с Шериданом
гонят их вспять
по векам, по преданьям.

Плен их,
отброшенных и помятых,
ждет при селении
Аппама́ттокс.
И засинела
воздухом вольным
даль над Авраамом
Линкольном!

С той поры
эта песня грозна врагам:
«Мы идем за тобою,
отец Авраам!»
Светлеют лица
при этом имени,
сплочаясь
в вольнолюбивом гимне.

Годы прошли,
обгоняя годы, —
а в памяти жив
поборник свободы.

Народ выбирает
вождей —
по нраву:
он им свою честь доверяет
и славу;
но — те лишь в веках
остаются живы,
чьи помыслы чисты
и чувства не лживы.

Мы — видите —
также деремся
упрямо.
Насилью над миром
найдется управа.
Мы жизнь отдадим свою,
головы сложим,
но — рабству и зверству
не станем подножьем.

Как ни различны
наши наречья, —
цель у нас общая:
жизнь человечья.

Не только же польза
взаимной выгоды, —
найдутся и чувства
общие выводы;
не только точность
сухого расчета, —
в сердцах отмечено
вечное что-то.

Наши шаги
и ваши шаги
равно хотят
уничтожить враги;
наши следы
и ваши следы
близко сошлись
у великой воды.

Север,
пеной седой
повитый;
нелюдим
океан Ледовитый.
Разделяла нас
ночь
друг с другом;
беден свет
за Полярным кругом.
Тень —
туманом тяжелостенным
между Номом
и Уэленом.

От нашего берега
к вашему берегу
волны колышут
фамилию Беринга,
и, льдов вековечных
молчанье раскалывая,
связала нас в чувствах
стремительность Чкалова.

Пусть воздух меж нами
так станет прозрачен, —
чтоб помысел каждый
был в нем обозначен,
чтоб отчужденность
и недоверье
исчезли навек
за распахнутой дверью.

Наши шаги
и ваши шаги
хотят заодно
уничтожить враги;
наши следы
и ваши следы
близко сошлись
у великой воды;
наши народы
и ваши народы
одной —
свободолюбивой —
породы!

Ваших битв отдаленных
топот
стал примером
служить Европе.
Вставали ораторы,
в яростном споре
громили противников
с гневом во взоре;
вскипали на улицах
стычки и схватки;
устои столетние
сделались шатки.

Много было написано од
в честь самых разнообразных
свобод:
свобода собраний,
свобода решений,
свобода дерзаний,
свобода свершений.

О, как я слежу
за рождением слова,
которое сильно,
которое — ново!
Великая вещь —
человечья речь!
Иная —
голову снимет с плеч;
иная —
лучшим словам родня —
заставит выше ее поднять.

От метких речей,
от точных слов
подымутся
миллионы голов;
от верных слов,
от вечных речей
расправятся
миллионы плечей.

Пускай же не сгинет
под гнетом былого
великое, вещее, вечное слово;
оно, как ребенок
во тьме колыбельной,
качается
на волне корабельной;
оно не пропало
надеждой напрасной,
оно подтвердилось
на площади Красной.

Будто ладони
двух полушарий
соединила
мира душа;
будто друг другу
руки пожали
народы,
подвиги соверша.

Будь же незыблемо
это решенье
вместе
поднять
небывалый груз;
наша победа —
людей соглашенье,
переходящее
в вечный союз!

Чтоб любой человек,
работая,
не боялся
соседской вражды,
гарантированный
свободою
от отчаянья
и нужды.

…Когда
Москва обвита серпантином
ежевечерних
цветных ракет;
когда партийным
и беспартийным
прямо в душу
глядит этот свет;
когда по затянутым
окнам квартирным
отражается
пламенный свет;
когда,
торжествуя
над ворогом лютым,
страна сыновей своих
славит салютом;
когда многозалповый
катится гром,—
все пережитое
кажется сном!

Но это не сон!
Вот эти страницы.
Не сон,
что, спиной повернувшись,
враги
давно откатились
за наши границы
с Кавказа,
и с Крыма,
и с Курской дуги.

Не сон,
что по шири
земного шара
шумит ожиданье:
«Когда же?
Скорей!
Когда же наступит
возмездия кара
злодеям
гестаповских лагерей?!»

За всех,
в затылок сраженных,
за всех,
потерявших разум
от мук,
за газом отравленных,
за сожженных,
чьих криков был
за версты
слышен звук!

За горе неслышное
родственных душ их,
за выплаканные
глаза матерей,
за стоны,
зарытые в холод подушек,
когда же,
когда же расплата?
Скорей!

Встанет день,
озаренный славой:
по любым океанам
плавай!
С Атлантическим —
Ледовитый
связан
дружбой людей
плодовитой;
на Индийском
или на Тихом —
не помянут нас люди
лихом.