Евгений Витковский - Век перевода (2006)

Хоть и известно, что «Пасха» еврейскому слуху привычна,
Прост и в латинскую речь слова сего переход.
Если ж ты хочешь узнать о первейшей Пасхе Вселенной,
День изучи, что собой мир в первый раз озарил.
Как утверждают, тогда совокупное мира устройство
Из ничего перешло, вид характерный приняв,
И Созидатель, причины вещей содержавший от века,
Формы предметам придал, зримые в свете дневном.
Круглая после земля была создана в точных пределах,
Зелень и лиственный лес сделали краше ее;
Береговой окоем опоясал владенья Нептуна —
Вздувшимся гребням волны не перейти эту грань.
Соприкасалась луна рогами с простором эфирным,
Что рассекают в выси крылья могучие птиц.
Сферу воздушных пространств окружал небосвод звездоносный,
Он непрестанно спешил, мир целиком обходя.
В шествии неравномерном согласных планет вереница
Двигалась, производя тонов чарующих шесть,
Семь интервалов и восемь ступеней звучащего ряда.
Так гармонический строй в сфере небес пребывал.
После же, как говорят, надмирный властитель вселенной
Должен был царский чертог, если не занял, занять.
Но обольстился Адам по вине опрометчивой Евы,
Прежде которую змей хитрый склонил ко греху.
Праздновал Пасху вторую, пророк и народоводитель,
Казнями, дважды по пять, царство Исиды сразив.
Мимо дверных косяков, окрашенных жертвенной кровью,
Бог проходил, а крутом несся о первенцах плач.
Агнца Израиль вкушал, заповеданный час соблюдая,
Не раздробляя костей, — трапеза, полная тайн…
Радостен был их исход, и стенал вероломный Египет,
В гневе безумствуя, он гнался за страхом своим.
С новой тревогой воззрел Моисей на черемные волны.
Доблесть былую забыв, стал перед морем народ.
Необъяснимый туман задержал фараоново войско,
Чтобы добычи лишить, во изумленье и злость,
А безбоязненный вождь разверзнул Нептуново поле,
В нем был, неведом досель, мрамором вымощен путь.
Берег Амона тотчас иссушили горячие ветры,
Следом, подобно скале, вздыбилась в море волна,
Но без опаски прошел через водные вихри Израиль
И, выходя, ликовал, берег желанный узрев.
Море укрыло из виду всех, фараону немилых,
А колесницы его полог Фетиды покрыл.
В том заключались прообразы миру явленья Христова —
Что было скрыто дотоль, в Нем воссияло вполне.
Единолично низвергнул Он князя отпавшего мира
И из Эреба восстал по истеченье трех дней.
Смерть Он впервые пятою попрал и вознесся на небо,
Первым свободу обрел, Тартара власть поборов.
Собственной кровью пречистой Он жертву принес искупленья,
Пасхи завет, обновив, миру спасенному дал.
Сам себя в жертву принес Господь и по собственной воле.
Только такая была жертва угодна Отцу,
И очищенье она уготовила целому миру,
Миру, который Адам некогда в грех ниспроверг.
Чрез одного пришла смерть, и Один ее прочь изгоняет,
Лютая смерть сражена смертию жизни благой.
Первенец к жизни, Христос разверз двери нашего гроба,
Прежнюю восстановив суть самого естества.
Эти события днесь мы и в символах видим священных,
В них нам является то, чем прежде разум владел.
Тело Христово и кровь Его пресвятую, которой
Мир искуплен, да вкусит ум в благочестье своем;
Вечерю Господа нашего будем вовеки мы помнить,
И, пока будут слышны песни во славу Творца,
Трапезы вечной, которую символы предвозвещают,
Карла, слугу Своего, да удостоишь, Христос!
Верный Тебе, он Тебя и почитает, и славит,
Храмы он строит, для них утварь златую дает.
Их украшают завесы, висящие в залах просторных,
В пурпур священных одежд клирики облачены,
Слышится возглас пресвитеров, у алтаря предстоящих:
«Вечно пребудет наш Карл в храмах небесных Твоих!»

Прочь уходи, убирайся отсюда, начетчик постылый!
Не для твоих увещаний пришел я, и в путь мне не спеху.
Знать не желает тебя мягкокудрая свежая юность,
Вот и кладу я предел болтовне, как и сам приказал ты.
Хватит твердить: «Обуздай уста свои дерзкие, отрок!».

Жизни и света прошу для властителя дивного, Карла!
Благочестивый король всех франков и честь их, и слава,
Праведный и величавый монарх, он прекрасен и знатен;
Нашей отчизны надежда, он жизни бессмертной достоин;
Золотом венчан, украшен он лаврами предков великих,
Держит в руке своей скипетр, как символ владения царством.
Милостив будь, о Христос, к рабу Твоему, господином
Мною зовомому, Карлу — сколь многими повелевает!
Сколько в нем мудрости, силы, благоразумья и мощи!
Он и красивый, и статный, и признанный военачальник;
Словно Меркурий на небе, словно звезда на короне,
Словно дневное светило, Венера иль месяц лилейный.
В вечные веки продли его жизнь, о Господи правый, —
Будем об этом молить всем народом, всей франкской страною!

Если однажды хирург решится взрезать мне жилы,
Остерегается пусть, чтоб не дрожала рука!

Нет здесь вина, чтобы в зной увлажнить ибернийскую глотку —
Брюхо распухло мое, полное скверной воды.

Непревзойденный мудрец, ареопагит Дионисий
Аттику преобразил светлым сияньем небес,
Будучи сам потрясен прохожденьем Селены по Фебу
В час, когда был на кресте казни предан Господь.
Вскоре, затмением дивным сподвигнутый, он обратился,
И Ерофей направлял в радостной вере его.
Быстро возросши душой с наставником столь именитым,
Скоро в купели святой заново был он рожден.
Без промедленья, сияя мудрости светом небесным,
Стал он афинян учить (сам же из их был числа).
И сообщают, что Павел, Христа возвещавший повсюду,
Чрез возложение рук сам его благословил.
Вскоре, с наставником вровень, соратник его безупречный,
Истовый сей иерарх Кекропа град окормлял.
Там, словно следуя Павлу, выше светил Эмпирея
Он был восхищен и зрел третье царство небес.
Видел он там Серафимов и Херувимов священных,
Видел Престолы — на них Бог восседает един;
Ниже ступенью находятся Силы, Господства и Власти;
Вслед, по порядку, святых сонмов сияют чины:
То суть Начальства, Архангелы, Ангелов хор многосветлый —
Также причастны они мудрости вышних небес;
Точный предел есть чинам, и трижды по три есть число их.
Эти нам тайны открыл сей во святых наш отец.