Георгий Янс - Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии

Москва вилку в сторону отложила, про гриб забыла, зарделась вся.

«Да, – говорит отчетливо и громко, – за Семеныча еще как «да»!».

«Ну, коли все согласны, тогда приходите во вторник после праздника» – Президент в еженедельнике галочку ставит.

Договорились, мол.

«А чего тянуть-то? – Семеныч тут руками развел, – вон, все готово к свадьбе-то. И яства, и праздник с подарками. А потом я Вам, господин Президент, сразу и секрет технологический открою. Прямо сегодня. После бракосочетания. А то и сам все здесь налажу. По утру, конечно, попозже. Сами понимаете, брачная ночь ведь».

«И то правда, – соглашается Димитрий, – хоть праздник перспективный будет со свадьбой. Погуляем, братцы! Дип перпл на танцах послушаем! А то совсем скучное житье-бытье в Кремле!»

И тут же свадьбу сыграли…

Ась?

Конечно, был.

Мед, пиво пил, по усам текло, да в рот не попало…

Вот с тех пор и стали Москва с Семенычем жить по закону.

И все благодаря талии. Женскому естеству, то есть, и Семенычеву мастерству.

А у Димитрия в кабинете на следующий день Интернет стабильно заработал.

Ась?

Секрет Семенычев хотите знать?

Ишь, какие!

А подумайте сами, напрягитесь…

Ну, конечно же, прошивка новая на платье московском была. Современная. Версия 9.6.9.

Ведь не простой тот Зингер у Семеныча был, а сибирским шаманом заговоренный. Вместе с новой строчкой и прошивку программную каждый раз обновлял.

На утро после свадьбы прострочил Семеныч весь Кремль своим заветным Зингером. Траффик увеличился, стабильность связи появилась.

Интернет-то сразу заработал.

И в ясную погоду, и в дождь мегабайты одинаково качаются.

Однако Президент все равно больше в Сколково, чем в Кремле, предпочитал работать. Осадок неприятный у Димитрия после тех перебоев со связью остался…

Да.

Вот и сказке конец, а кто слушал, тот молодец!

Бегите домой, внучата ненаглядные, родители заждались.

Сказка долгая сегодня получилась.

Дедушке отдохнуть надо.

Устал.

Член жюри второго Открытого чемпионата России по литературе

С видом на шторм

У девушки за стойкой было приятное открытое лицо. Сальваторе невольно засмотрелся на нее и не успел отвести взгляд. Она улыбнулась:

– Мне кажется, я видела вас раньше, вы уже бывали у нас?

– Я приезжаю пару раз в год. А вот вы новенькая, не так ли?

Мальчик в форменной ливрее подхватил чемодан, Сальваторе пошел за ним по некогда красному ковру, неторопливо переступая. В его возрасте нужно было взвешивать каждый шаг.

Лифт привез их на самый верх. Широкий коридор обрезался панорамным окном. На этом этаже комнаты с балконами нависали прямо над утесом, внизу виднелась кромка берега. Отсюда, с высоты, море казалось совсем ручным.

Сальваторе дал мальчику мелочь и отпустил его, сказав, что ему больше ничего не нужно. Когда закрылась дверь, он огляделся. Комната была чистой, прибранной, еще хранившей слабую ауру прежних жильцов.

Интересно, кто жил здесь еще вчера?

Одинокий мужчина, подвинувший массивное кресло к окну? – на ковре остались характерные вмятины.

Или молодая пара, курившая в постели? – В портьерах еще застыл слабый аромат ментоловых сигарет.

Сальваторе достал из кармана свою старую ореховую трубку и положил ее на стол. Включил чайник, который уютно заурчал и комната проснулась, с любопытством оглядывая нового постояльца. Он подошел к окну, повернул английский замок и распахнул тяжелые створки. Холодный ветер чуть не сорвал с него шляпу. У края океана небо уже становилось пепельно-серым. Сальваторе вышел на балкон. Шторм должен был начаться со дня на день. Волны перекатывались, играясь, будто пробуя силу, дразня настороженно замерший берег.

На ужин он одел свой любимый зеленый джемпер. И сразу стал похож на старого доктора, отошедшего от дел. В зале было мало людей, в это время года гостиница пустовала. Но почти все столики возле окон были заняты. Сальваторе отыскал себе место в дальнем углу. Он взял обжаренную в тесте рыбу, салат и пол-бутылки красного вина. Никто не привлек его внимания, кроме женщины с мальчиком лет десяти. Они единственные сидели почти в центре зала. На женщине была странного вида цветастая шаль, лица мальчика Сальваторе не видел, видел лишь острые прямые лопатки и взьерошенную шевелюру. После ужина должен был состояться музыкальный вечер, но Сальваторе не стал его дожидаться. Ему хотелось пройтись по берегу и выкурить трубку перед сном. А он не любил гулять в темноте.

Следующий день Сальваторе встретил уже на ногах. Он проснулся в тот самый момент как растаяла ночь. Ресторан отрывался в шесть, он был первым и успел занять угловой столик с видом на море. Попивая кофе Сальваторе смотрел, как ветер гонял по песку обрывки газет и трепал куски полиэтилена, содранного с пустых железных мусорниц. Одинокие деревянные "грибки" казались покосившимися и серыми. Наступавший шторм уже ощущался в воздухе, но был еще далеко.

Выйдя из гостиницы, он запахнул плащ и надел перчатки. Широкие, выложенные камнем ступени привели его на берег. Сальваторе закурил трубку и медленно пошел по песку, думая, как хорошо будет потом вернуться в теплую уютную комнату и заказать порцию пунша. Непременно с земляникой, она придавала напитку лесную свежесть и теплоту. И бренди, без рюмочки бренди пунш всего лишь кипяченое вино.

Сальваторе вспомнилось, как в Португалии, например… а что же было в Португалии…? Он завернул за выступ, доходящий почти до воды и неожиданно увидел ту самую женщину, с цветной шалью. Она и сейчас куталась в нее, обхватив себя руками и глядя на волны. Мальчик сидел у ее ног и лениво швырял в воду тяжелые округлые голыши.

Сальваторе приблизился, и, когда она повернула голову, вытащил руки из карманов.

– Старик, – приветливо сказал он. – Всего лишь безобидный старик.

Женщина улыбнулась и Сальваторе изумился, до чего она красива. "Это все глаза", – подумал он, ведь кроме него, никто не назвал бы ее привлекательной.

Хотя она была стройна, осанка говорила о гордости, а линия рта – о характере. Усталое лицо уже треснуло черточками ранних морщин, некрашеные волосы собирались на затылке небрежным хвостом. Шаль на худых плечах, тонкие руки. Сальваторе увидел все это одним мгновением, но у него было особое зрение. Прежде всего он видел глаза, глубоко посаженные, утомленные, окруженные теми тенями, которые накладывает жизнь.

Интересно, а как он сам выглядит со стороны?

Мальчик размахнулся и швырнул большой камень, который с тяжелым всплеском исчез в волне и тут же показался вновь, облизанный отступившей волной.