Ван Вэй - Река Ванчуань

При встрече — улыбка,
В разлуке — слез не уйму.
В прощальном шатре,
Еще на отвальном пиру,
Уврачеванья
Горю нет моему;
Город безлюдный
Пуще наводит хандру.
Стылое небо,
Чистый гребень хребта.
Солнце заходит.
Стремнина большой реки.
Отвязан канат —
И вы уже далеки.
Щурясь гляжу:
Все стоите вы у борта.

Где он теперь,
Былой покровитель и друг?
С грустью гляжу
Туда, где Цзинмэньский хребет {206} 206 С грустью гляжу // Туда, где Цзинмэньский хребет . — То есть в сторону Цзинчжоу, где находятся горы Цзинмэнь. .
В целой вселенной
Мудрых наперсников нет.
Помню до гроба
Милости давешних лет.
Вместе с крестьянами
Не покладая рук
Сад на старом холме
Насаждаю чуть свет.
Взором гусей провожаю,
Летящих на юг:
Как бы возмочь
Переправить с ними привет!

Вестник зари —
Барабана мерзлого стук.
Старческий облик
В зеркале видеть могу.
Ветр за окном
Встревожил-взвеял бамбук.
Дверь отворяю:
Горы в глубоком снегу.
В воздухе реет —
На улицах глухо, мертво.
Сбился в сугробы —
Пустые дворы заволок.
Дом Юань Аня;
Я обнаружу его,
Ибо хозяин
За дверью замкнутой лег {207} 207 Дом Юань Аня; // Я обнаружу его, // Ибо хозяин // За дверью замкнутой лег. — Ван Вэй вспоминает историю нищего отшельника Юань Аня, жившего при Поздней Хань (23-220 гг.) в Лояне. Однажды после сильного ночного снегопада все городские нищие разгребли сугробы у своих обиталищ и отправились за подаянием. Только перед домом Юань Аня снег не был расчищен. Когда разгребли снег и вошли в дом, то увидели, что Юань Ань уже почти замерз. На вопрос, почему он не попытался выйти на улицу, нищий ответил: «В большой снегопад всем голодно — не подобает в такой день докучать людям просьбами о подаянии». .

Зимняя ночь
Очень долга, холодна.
Глухо бубнит
Ночной барабан из дворца {208} 208 Глухо бубнит // Ночной барабан из дворца . — То есть слышится стук барабана, отбивающего ночные стражи (см. коммент. к стихотворению «Осеннее»). .
Изморозь пала,
Трава белей полотна,
Ивы дряхлеют,
Ясно сияет луна.
Пышный наряд
Оттеняет морщины лица,
Красным светильником
Озарена седина.
У государя
Молодость нынче в цене.
В зеркало глянул —
Куда уж в придворные мне!

Грущу одиноко.
Виски с годами седей.
Стража вторая
Вот-вот вдали прозвучит.
В горах опадают
Плоды от хлестких дождей.
Под лампой цикада
Всю ночь стрекочет-сверчит.
Чернее не станет
Волос побелевшая прядь.
Нельзя-невозможно
Золото в тигле создать.
Как исцелиться,
Старость осилить свою?
Книги же только
Учат небытию {209} 209 Книги же только // Учат небытию . — Речь идет о буддизме, видящем цель человеческой жизни в достижении состояния небытия, нирваны. .

Весь день моросило
В пустынных горах дотемна.
Небесная глубь
Вечерней прохладой полна.
Средь хвои сосновой
Слепит-блистает луна.
Прозрачно бежит
По камням ручьевая волна.
Бамбук зашумел —
Возвращаются прачки с реки.
Лотос качнулся —
Рыбачьи плывут челноки.
Хоть вешний давно
Отлетел аромат травяной,
Хочу, чтобы вы
Остались на осень со мной.

Чистый поток
Оброс ивняком и травой.
Конь и повозка
Медленны, словно скользят.
Воды текут —
Река сдается живой.
Поздние птицы
Летят в гнездовья назад.
Близ переправы —
Древний глухой городок.
Горы осенние
Солнце зажгло ввечеру.
К склонам Суншань
Труден путь и далек;
В горную келью
Вернусь — и калитку запру.

Колокол тихий в долине
Слышу порой.
Реже навстречу бредут
Лесоруб, рыбак.
Долгий тлеет закат
За дальней горой.
К белым стремлю облакам
Одинокий шаг {211} 211 К белым стремлю облакам // Одинокий шаг . — То есть возвращаюсь домой: белые облака у Ван Вэя — символ жилища отшельника и, в более широком смысле, символ ухода от мира суеты. .
Стебель рогатика {212} 212 Рогатик — водяной орех. слаб —
К влаге приник.
Пух тополей невесом —
Взмыл на ветру.
Луг восточный весной —
Словно цветник.
Тихо грустя,
Калитку молча запру.

Запер калитку в тиши.
Безбрежен закат.
Вижу — гнездо журавля
На каждой сосне.
Дверцу из веток {213} 213 Дверца из веток — то есть калитка, обычный символ скромной обители отшельника. открыть
Случится навряд, —
Редко друг и собрат
Заглянет ко мне.
Красные лотосы
Сбросили ветхий наряд.
Вешний бамбук — в пыльце,
Рощи цветут.
На переправе
Огни мелькают подряд.
Собран орех водяной —
Расходится люд.

Гребень Тайи {214} 214 Гребень Тайи — один из наиболее высоких отрогов гор Чжуннань, подходит с юга к Чанъани — Небесной Столице. —
Небесной Столицы сосед.
К самому морю
Тянется горный хребет.
Белые тучи —
Взгляни — затмевают свет.
Сизый туман —
Вглядись — и вот его нет.
Главный отрог
Разделил уезды, края,
В каждом ущелье
Всегда погода своя.
Ежели вам
В горах потребен ночлег {215} 215 —
Через поток
Голос подаст дровосек.

В Белый храм {216} 216 Белый храм — жилище отшельника (поскольку некогда в лоянском Белом храме проживал известный отшельник Дун Цзин). воротясь,
В келью мою,
В стольный не езжу град,
К Зеленым вратам {217} 217 В стольный не езжу град, // К Зеленым вратам . — Поэт хочет сказать, что не ездит больше в столицу Чанъань, где были Зеленые ворота, — то есть не собирается возвращаться на службу. .
К древу у дома припав,
Нередко стою,
Даль созерцаю,
Вижу селение там.
Белые птицы парят
Над сизой горой,
Дикий рис отражен
Зерцалом воды.
Словно второй Улин-цзы,
Отшельник второй,
Движу скрипучий журавль,
Поливаю сады {218} 218 Словно второй Улин-цзы, // Отшельник второй, // Движу скрипучий журавль, // Поливаю сады . — Ван Вэй сравнивает себя с Чэнь Чжун-цзы, братом министра древнего государства Ци. Чэнь Чжун-цзы, не согласный с политикой брата, покинул Ци и переселился в княжество Чу, в местность Улин. Государь Чу, прослышав о его добродетелях, пригласил Чжун-цзы к себе на службу, но тот отказался и продолжал добывать себе пропитание, поливая чужие сады. .