Эльвира Бочкова - Отвечаю за возраст

…Послевоенный голод, – но игрушки

Не примет печь… И тощий кот с хвостом

На свист летит, как выстрел тот из пушки!

И смех, и грех!.. А впрочем, так и есть.

Или, вернее, так когда-то было.

…Вставать с утра,

за стол столетний сесть,

Стихи кропать о том, что накопила.

безыдейные

Собачий холод!.. Вот беда!

С утра – морозище под тридцать.

В клубах от выдохов столица

Погребена… И города

Другие – тоже ей под стать:

Нет горожан, одни медведи.

Все неуклюжи, а намедни

У них была и прыть, и стать,

И человечьих сотня лиц

С лица необщим выраженьем,

И даже троечка синиц

С девическим телосложеньем.

Сейчас – ни тех, ни тех!

Взгляни:

Погребены в дикарской стуже

Родного города огни.

И, затворив глаза потуже,

Кричит из форток детвора:

«Идите, южные ветра,

Сплошной стеной, как оккупанты!..»

…Когда наступит миг расплаты,

И ливни примет «на ура»?

* * *

Завьюжит март – не станет глазу

Ни вязи строк, ни бела дня.

Разбит хрусталь стиха, но вазу

Нельзя лишать её огня.

В глазах – ни солнечного блеска,

Ни бликов, занятых игрой.

…С печальных окон занавеска,

Бессонной, сорвана тобой.

Упрёшь глаза в далёкий угол,

Где темь и царство тишины.

Спугнёшь, вздыхая, тени пугал

С волшебной – в плесени! – стены.

Побережёшь при этом нервы,

Пугаясь их перенапрячь:

Вернёшь испытанные меры,

В двадцатый раз ударясь в плач, –

И обернётся ночь – не сразу,

А много позже – белым днём.

…С цветами солнечную вазу

Не заслоняешь ночником.

певец за сценой

Так приросла к тебе чужая,

Тобой не прожитая боль,

Что лучше б выпала иная –

Её желать ты вправе – роль

Певца любви, певца за сценой:

В ней – защищённый от идей,

Ты веришь смерти откровенней,

Чем жизни в логове людей.

пустырь

…И снова – май,

И к сердцу на подходе

И память, и бессонные слова.

Не режу правду-матку о свободе,

О том, что завоёваны права

На рай, где облака ещё не редки,

Но небосвод всё ярче и синей.

Не заливаюсь соловьём на ветке –

Молчать, как наблюдатель, всё ж верней.

Вот полдень хочет солнышка, распеться,

Обнять и высь небесную, и ширь!

Ведёт-ведёт ещё живое сердце

Меня к тебе, из прошлого пустырь.

Усыпан ты не знаками вниманья:

Здесь парочки – и сумрак, и заря! –

В предутреннем экстазе одичанья

Красивы так, что не рыдать нельзя!..

И эти слёзы знают о потере

Всего, чем век уже не дорожил,

И на пустырь всё звал и звал метели, –

И… обрывал метелям плети жил.

Соло для души

* * *

Ах, весна, шелушится кожица

На щеках, губах, лбу – ребёнка.

А печаль моя споро множится:

Как трава на боку пригорка.

Там, где солнце – трава погуще.

Где нет солнца – трава пожиже.

…Без печали – я – неимущая!..

Словно золото, солнце – рыжее.

Вся весна – буйный приступ радости!

Жаль, что времечко всё же движется

К тем дождям, что придут в августе:

Всё худей и худей календарь-книжица.

Отрываю, рву листок за листочком,

Жгу и жгу их, как заведённая!

…Зря, весна, скачешь, как по кочкам,

Словно юность пришла зелёная.

ушёл июнь

«Не покидай меня», – река сказала,

А он ушёл, когда сгущалось «сало»

У берегов, где старилась вода.

Река текла, но берега – по кромке! –

Оледенели… Стягивал постромки

Мороз, – он свяжет реку навсегда.

И в никуда ушла душа из лета.

Была душа в крыла-шелка одета,

Ну а сейчас – закуталась в меха.

Быть может, просто обросла коростой.

Ведь день за днём ей в хлопотах не просто,

Когда она – душа и – без греха?

Не уходи, июнь! К тебе стремится

Моя душа, а наши светят лица –

Их отраженья! – в тёплых токах вод.

Не уходи: я так к тебе привыкла!

Моя душа к твоей душе прилипла!

Уйдёшь, июнь, и – наземь сбросит липа

Ненужный цвет:

Не будет добрым мёд.

…Пророчишь мёд отменного состава?

Тогда постой, постой у ледостава,

Где ледяная – в полный рост – волна.

Там прямо в лёд медвяный запах впаян,

А он былого страстного – хозяин.

…В том, что ушёл, моя ли в том вина?!

белая тайна

Кончилась юность не сразу, – не скрою:

Исподволь рос, распустился в свой срок

Тайны бутон, напугав белизною

Даже того, кто прошёл стороною,

Чтоб ни рукою, ни мыслью не трог…

Слышишь, не трогай! ТАКОЕ – не трогать!

Издали видящим сердцем гляди.

…Жизнь и на прошлое бросила копоть…

Чтобы созданье природы не трогать,

И от людей ты его огради.

Длится весны и зимы поединок:

И лепестки, и созвездья тычинок –

Белого снега белей.

Юность в душе не лелей, ибо время

Лечь снеговею на жизнь, – словно бремя.

…Лёгок, что пух с тополей?

* * *

Памяти В.Г.

Не огорчайся сединой: она –

Твоя и всё же сéребром смотрелась.

Считай, что ей – особая цена.

А вот моя любовь – похоже, смелость.

Она пришла под сумрачный закат –

И на него повёрнуты все тени.

В их долгом вздохе, в тёмном сновиденье –

Предощущенье будущих утрат.

Вся наша близость – взгляд издалека.

Мы порознь и одно, пока подспудно

Живёт во мне догадка: неподсудна

Любовь не к жизни, – к таинству стиха.

О, как болит святой Любви ожог!

Я на него накладываю пластырь.

…Ответил на любовь Любовью Мастер,

Как на любовь ответил бы сам Бог.

ноша

Поверь, как трудно жить, когда

Спасать уж некого: любимый –

В сырой земле…

Невыносимый

Апрель взвалил на провода

Такую ношу из снегов,

Что тяжелей всех бед… Не смейся!

…Трамвай, кряхтя, на ощупь рельсы

Находит в стоне тормозов.

себе

Зря торопишься сделать нажим

На усталость, на спад вдохновенья,

Зря настроишь ты сердца режим

На щадящий, желая спасенья.

Голос свой заперла на замок?!

Долго тянется след за кормою,

Что оставил, летя, катерок

По реке прошлогодней весною.

Вот и глянь, как река широка, –

Словно море, она разливанна.

…Ни из странствий на ней сквозняка,

Ни ветров, что летят с океана.

Только слово, что винт – в глубине:

Напряжётся – и Бог ему в помощь!

Катерок зафырчит на волне,

Ты – держись, уцепившись за поручень.

* * *

Опасаться мне потерь

Больше нечего, поскольку

Только ветер свищет в щёлку:

Для него рассохлась дверь.

…Крохи нет, чтоб унести.

Сказки выветрился запах.

…И накал несильный в лампах.

(А темно уже к шести.)

У колодца, во дворе –

Таз со сливою: как мина

Разорвётся?! Мимо, мимо…

Дом покинув на заре,

Я в него не притащу

Ни водицы, ни рыбёшки.

Дом – без милого, без кошки.