Фердинанд Фингер - Избранное

Весна, в волненьи кровь, в волнении душа.

Откуда? Почему такое скрытое волненье?

Со стороны не видно, как колышется волной она,

Вселяя в человека радостное жизни вдохновенье.

Лежат снега, трещит мороз. Под ним промерзшая земля.

Она промерзла, как душа у человека.

Ведь в холоде земли не прорастают семена,

Они не прорастут зеленою травой от века к веку.

Но вот пришла волшебница – весна,

Мы не замок, она не ключ, что в дверь вставляют.

Однако как-то открывает вдруг души замок она

И входит в нас, все заполняя, радостью сияет.

Капель вызвенивает тишь, росой на веточках блестит,

Весна гормоны человеческие к свету вызывает,

И легкой птицей в синеву душа летит,

Весна любовь рассеивает вкруг себя, границ не зная.

Растаивает снег, со звоном рвется лед,

Вдоль тротуаров пенные ручьи стекают,

Кораблик белый, детскою рукой запущенный, плывет,

И воробьи чирикают, от радости забот не зная.

А голоса людей, притихшие от холода зимой,

Намного громче, веселей, по тротуарам пробегают.

И кажется, гудки машин намного звонче той порой,

Как будто и машины чувствуют весну, все понимая.

Какая Божья справедливость нам дана

Что нам он разделил погоды на четыре части.

В сравнениях ведь истина находится всегда,

Он жизнь создал из четырех частей, чтоб избежать напастей.

Смотрите, рай есть на земле, и нам он дан.

Тропические острова с температурой идеальной.

Но не родился там Гоген или Сезанн,

Там места для рождения великих не было буквально.

В Норвегии с морозом, льдом, родился Григ,

А в средних полосах Бетховен и Чайковский.

Художников великих взгляд без перемен бы сник,

В природе все меняется, а не менялось бы, не пел Высоцкий.

А осень для великих тоже хороша,

Та пушкинская Болдинская осень.

Как странно, в это время пела у него душа,

Ведь сквозь унылый дождь ты не дождешься неба просинь.

Зима, искрится бриллиантом снег,

Бывает солнцем залиты снега, тогда зима прекрасна.

И много детских радостных смеющихся утех —

На санках и на лыжах, на коньках, они ведь не напрасно.

Но все же воспоем мы гимн Весне!

Недаром там на боттичелевской картине

Прекрасных граций сонм на ней везде

Великим гением изображен, на ней весна поныне.

И пусть пребудет та весна, тот божий дар для нас,

Когда петь хочется и радоваться жизни.

Когда проклюнулся подснежник, ведь весна сейчас.

В ней расцветает все для каждого в своей отчизне.

И пусть пребудет вечная весна в душе у нас,

Не надо хмуриться, давайте улыбаться.

Нам наслаждаться жизнью лучше каждый час,

И быть нам радостней при помощи весны стараться.

А ну, слезайте с зимней печки! Прочь! Долой!

В весну! В весну – очей очарованье!

Ныряйте без сомненья и без страха с головой,

И глаз от вас красавицы не отведут, и не оставят без вниманья.

Босиком, босиком по траве муравленной

Ты июльской порою к речушке спешишь,

Над тобою синь неба в окружении чащи зеленой,

Ты вприпрыжку бежишь, сам с собой говоришь.

Обувь прочь! Нет препятствия между тобой и землею,

Каждый камушек чувствуешь под ногою своей,

Вон река тихо плещет внизу бирюзовой волною,

В сердце тихая радость – чу, поет соловей.

Вот круги на воде, посмотри, возникают.

Над осокою острой стрекозинные крылья шуршат,

Водомерки скользят, над водой ивняки нависают

И стрижи быстрокрылые над тобою свистят.

Тишина и покой, земляника глядит по оврагу,

Манит глаз твой своею красой – краснотой.

Шмель над взяткой трудится, толстячок – бедолага,

Голубей воркованье раздается из леса порой.

Полдень. Хохот и шум над вознею ребячьей.

Освещаемый солнцем лес стоит над рекой,

И табун лошадей поспешает с толпой жеребячьей,

Пастухом подгоняемый на водопой.

Грудью кони речную волну раздвигают,

И до храпа в нее с подсаном на спине,

И от счастья мурашки по спине пробегают,

А тебе, городскому, все кажется это во сне.

В том малиновом рае, августовском невиданном,

От жары задыхаешься в этом сладком раю.

Ведь недаром и звон колокольный зовется малиновым

В честь той ягоды нежной и сладкой, о которой пою.

Вечереет, земля вся укутана темноты покрывалом,

Так тепло, хоть постель из травы шелковистой стелить.

Над тобой небо звездное пораскинулось, как одеяло,

И как хочется сердцу с любимою счастье делить.

Ой ты, лето мое! Ой, деревня, родная деревня…

Бесконечную жизнь мне бы с вами прожить,

Но жестокая жизнь предложила кочевье,

И мне вас, дорогие, с суетой городскою делить.

Но урывками все же я к тебе приезжаю.

Вольной грудью дышу, и свободою не надышусь.

Ощущением счастья тот мир облекает.

Подожди, скоро снова с тобой обнимусь.

О, сень лесная, бабье лето! Слышу тишину.

Сквозь желтую листву последние лучи струятся.

И в сите солнечных лучей я вижу красоту,

Ту красоту, которая вдруг заставляет волноваться.

Зима не украла́ еще осеннюю лесную тишь,

И тихий дождь листвой, так желтый лист тихонько облетает,

А под ногами мягок и зелен брусничный лист, и ты молчишь.

Вокруг разлито столько красоты!

Осенний лес – он просто потрясает.

Среди зеленого палитра красок разлита,

А это красками последняя осенняя листва себя рисует.

Лисичек желтые поляны, вдруг груздей семья

И мухоморы красные все в точках белых – все тебя волнует.

В лесу неслышная какая-то особенная суета:

Все трудятся, запасы на зиму так пригодятся.

Смотри-ка белочка стрелою шишки понесла,

А белый гриб сушеный, ягодки не пропадут, не завалятся.