Иван Цуприков - Югорские мотивы: Сборник рассказов, стихов, публицистических статей

– Да, это она – Вьюжка! – у меня радостно забилось сердце. Я узнала бы этого щенка среди тысячи похожих. Я присела на корточки и ласково позвала малыша: «Вьюжка!» Щенок подбежал, положил на мои колени толстенькие передние лапы и лизнул шершавым языком меня в нос.

– Признала хозяйку, – улыбнулся Вася, – а ты и имя ей успела придумать?

– Только ее одну и назвала. Когда я спасла ее и она будто бы родилась во второй раз, на улице была вьюга, вот и решила назвать ее Вьюжкой. Она была лучше всех – маленькая, совершенно беспомощная и очень ласковая. Я давно мечтала о собаке, и к Вьюжке привязалась всем сердцем, но, зная ваше правило, не решилась попросить отдать этого щенка мне.

– Значит, я правильно угадал. Будем считать, что под Новый год твоя мечта сбылась. Теперь у тебя есть собака Вьюжка, и будет она тебе другом и защитником от врагов и житейских невзгод. Не балуй ее, это вольная собака – пусть живет на улице.

– Спасибо.

Попрощавшись, Вася ушел. Вьюжка не побежала за ним, а смело шагнула через порог. Прошлась по вагончику, обогнув пестрый половичок, обнюхала самодельную мебель и вещи, заглянула за водогрейный котел в пристрое и попросилась на улицу. Я выпустила ее, хотя и опасалась, что собака опять уйдет к Васе. Но Вьюжка прогулялась и возвратилась ко мне – признала мой вагончик своим.

Покочевала Вьюжка с нами немало. Мы семьей переезжали с места на место, колесили по необъятным северным просторам, и собака неизменно перебиралась на новое место жительства за своей хозяйкой. Она не потеряла свои способности: чуяла зверя и птицу, была незаменимой помощницей на охоте, сопровождала меня в походах за ягодами и грибами. Перед тем как ощениться, Вьюжка вырывала лапами под обрывом нору. Мы никак не могли понять, как она протискивается в небольшое отверстие с огромным животом. Недели через две-три Вьюжка гордо являлась домой, ведя за собой подросших прозревших щенков. Она жила в собачьей конуре на улице и заходила в дом только по приглашению хозяев. Детям она была подружкой и игрушкой, а мне – другом, защитником и советчиком. Моим дочкам зимой было всегда тепло – они носили носки, варежки и свитера из теплой собачьей шерсти.

Вьюжка всегда чуяла беду и предупреждала о ней свою хозяйку заранее. Она бросалась наперерез, скулила, хватала за подол и заставляла возвращаться назад, и как жаль, что мы не всегда прислушивались к ее советам… А еще наша собака абсолютно не выносила разлуки со мной. Однажды пришлось надолго улетать из поселка. Вьюжка почувствовала предстоящую разлуку еще накануне: она ходила вокруг меня, скулила, заглядывала в глаза, как будто бы просила остаться. Но отменить вылет было совершенно невозможно. Зная, что Вьюжка непременно помчится за мной в аэропорт, мы закрыли ее а сарае. Собака металась по сараю, скулила, бросалась на дверь, царапала ее когтями.

Вместе с другими пассажирами я села в старенький, видавший виды АН-2, пилоты запустили двигатель. Вдруг я посмотрела в иллюминатор и увидела, что по взлетной полосе во всю прыть мчится моя Вьюжка. Дверь в самолете еще была открыта, и взмыленная собака, тяжело дыша, прыгнула в салон, подбежала ко мне и лизнула в нос, будто извиняясь за непрошеный визит. Я не могла забрать ее с собой – летела в больницу. Пилот взял упирающуюся всеми четырьмя лапами Вьюжку за ошейник и повел к выходу. Вьюжка не хотела уходить, оглядывалась на меня, в ее глазах стояли слезы. Захлопнулась дверь. Самолет, подскакивая и дребезжа, помчался по взлетной полосе. За ним, сбивая лапы в кровь, мчалась моя любимая Вьюжка. Я смотрела на свою собаку, превратившуюся в двигавшуюся по бетонной полосе точку, и горько плакала. Самолет набирал высоту. Жалко было собаку и себя, ведь обстоятельства иногда разлучают, не спрашивая о наших желаниях.

…Я смотрю в окно на припорошенные первым снегом крыши домов, тротуары и скамейки. Песцовыми пушистыми шапками лежит снег на разноцветных головках астр, бархатцев и хризантем. За окном – вьюга. И на сердце беспокойно потому, что эти снежные хлопья – привет из прошлого от моей любимой собаки Вьюжки.

Я очень люблю путешествовать, но еще больше люблю делать сюрпризы. Я могу их придумывать бесконечно. После свадьбы нам с мужем предстояло жить за тысячи километров друг от друга. Бравому курсанту авиационного училища нужно было закончить учебу в Выборге. А мне, методисту библиотеки, – жить и работать в маленьком южном украинском городке с загадочным и богатым названием Золотоноша. Кто придумал такое название городу – не знаю. Но золота там не добывали, да и кладов не находили, это точно.

Прошло три месяца после свадьбы. Приближался Новый год – мой самый любимый праздник. Я возвращалась вечером с работы. Радостные, улыбающиеся люди несли по улицам маленькие хвойные деревца. Они спешили украсить ими свои уютные дома в канун праздника. Мне стало очень грустно… Я живо представила себе, как эти люди в теплой семейной обстановке будут встречать Новый год. А какие у меня перспективы встречи Нового года? Получалось, что никаких. А как хотелось бы провести первую после замужества новогоднюю ночь с любимым человеком! Разные мысли лениво крутились в голове. Мечты, мечты… С ними можно свободно унестись за тысячи километров и оказаться там, где тебя очень-очень ждут. А что, если… Решение пришло мгновенно. Сейчас я куплю билет на самолет и сделаю мужу новогодний сюрприз – первый семейный праздник мы проведем вместе! И полетела в далекий северный городок телеграмма: «Встречай аэропорту 30. Люблю, целую. Таня».

Первый раз мне предстояло лететь на самолете в далекий Петербург. На календаре – 30 декабря. На улице – мелкий моросящий дождик, пришлось взять зонтик. Нелепо смотрелись легкое зимнее пальто и сапоги, когда на градуснике плюс семь. По законам природы Новый год должен быть с морозцем и пушистым белым снегом. Ну и что? Кто отвечает за соблюдение этих законов? На самом деле хорошую зиму в этом году Украине небесная канцелярия не обещала.

Лишь нарядная елка в областном аэропорту да оранжевые солнышки – апельсины, которыми торговали в буфете, напоминали о том, что уже завтра наступит Новый год. Отстояв длинную очередь, я с грустью поняла, что оранжевые солнышки улетят на праздник в другие города. За три человека до меня апельсины закончились.

Вылет задерживался. Причины задержки рейса не объявляли. Наверное, главной причиной была непогода. В голове крутились строчки из песни: «А может быть, и в нашей затянувшейся разлуке нелетная погода виновата…». Так оно и было на самом деле. Появилось смутное подозрение, что я здесь задержусь надолго. Огромные лохматые черные тучи плакали дождем о нашем пока еще не состоявшемся вылете. Уже давно были прочитаны все газеты, купленные в киоске, порядком надоели передачи по телевизору. По всем каналам мелькали яркие нарядные елки и счастливые лица в преддверии Нового года. Все это никак не вязалось с жалкой кучкой людей, с надеждой поглядывающих на табло. А на табло ничего не менялось. Уродливая красная полоса безжалостно перечеркнула наш вылет. Улетели пассажиры в Москву, Киев, Харьков и Одессу. На жестких скамейках остались сидеть только пассажиры питерского рейса.