Иван Цуприков - Югорские мотивы: Сборник рассказов, стихов, публицистических статей

Растеряна, в непониманье…

Что изменилось? В чем секрет?

Всегда я мыслила реально —

Устроен мир неидеально,

И каждый индивид

Совсем-совсем не идеал.

Замкнулся мудрых мыслей круг,

Когда на свет явился внук.

Все упущенья дочки, сына

Передо мной, как ясный свет,

Их промахи и неполадки,

В быту какие непорядки…

У мужа куча недостатков,

У внука недостатков нет!

Как пятница – бегом с работы.

Дождаться не могу субботы,

На сердце позитива взлет:

В субботу в гости внук придет.

Поспать подольше, но не спится.

Тихонько в дверь внучок стучится.

Открыла. «Это что за чудо?

Данил! Свалился ты откуда?»

На челке – из пластмассы каска,

В руке – резиновая маска,

За детской спинкой – автомат:

«Ну, здравствуй, баба. Я солдат». —

«Малыш! Солдатом быть – достойно.

Теперь я за тебя спокойна». —

«Нам, баб, с тобой не до покоя.

Твоя квартира – поле боя». —

«Воюй, родной! Не будет порки

За ликвидацию уборки».

Свистели пули, пушки били,

Пять деревень освободили,

И вдруг настала тишина —

Видать, закончилась война.

Она закончилась победой —

Как раз к готовому обеду.

Боец немного отдохнул,

Борща тарелку навернул

И тут же за столом уснул.

Уснул – но это не предел,

У парня – умотаться дел:

Покрасить молоко в стакане

Зеленкой в бирюзовый цвет,

Гвоздем дыру пробить в диване,

Залить ковер, порезать плед,

Прийти из городка с занозой,

Разбить горшок с цветущей розой.

Пусть выходной – как на вулкане.

Не жду от внука оправданья,

Вокруг сплошные беспорядки,

Ремень бы в руки – спору нет!

Поцеловал… И взятки гладки:

У внука недостатков нет!

Часть I

В предгорьях Урала простилается бескрайняя тайга. Зимой она окутана белыми пушистыми снегами. Тишина кругом. Лишь изредка вздрогнет замерзшая ветка от вспорхнувшей таежной птицы да ярко-рыжая лиса пробежит легким шагом в надежде разглядеть в снежном просторе петляющего зайца.

Весной природа оживает, просыпается, набирается буйным цветом, А уж летом и осенью рождается настоящая земная красота! Глядишь – залюбуешься! Главное – не заблудиться в этих бескрайних просторах, не отойти далеко от таежной деревни. Заплутаешь – беда!

Но тот, кто родился здесь, вдохнул воздух тайги с первым криком, – тот Свой! С каждой таежной тропинкой, птицей, зверем – на «ты». Таким и был мой прадед – Евдоким Ефимович. Суровый, таежный мужик. Крепко стоял на ногах. Мог и медведя завалить. Не гляди, что хозяин тайги! Человек – хозяин, ежели голова на месте. И в быту был суров. Такие времена. Что девки, что парни против отца ни слова. Да и прабабушка Таисья мужа побаивалась. Лучше лишний раз смолчать. Не буди лихо, пока тихо. А детей любила нежной материнской любовью, жалела, но мужу перечить не осмеливалась. Может, поэтому никогда битой не была, хотя в других избах мужики баб крепко поколачивали. Прадед хоть и был суров, но рук не распускал – повода не было. Так и жили до поры до времени. Растили детей. Их в семье были шестеро – четыре парня да две девочки.

Отец все больше парней натаскивал, к взрослой жизни готовил, а мать – при девочках, к хозяйству домашнему ближе. Все надо успеть. В то время девичий век короток был. Двадцать – уже перестарок.

Старшей из дочерей была обожаемая мной бабушка – Марфа Евдокимовна. Шел ей в ту пору шестнадцатый год – первая помощница у матери. Девка на выданье…

Сама она об этом еще не задумывалась, какая из нее жена? Не вызрела. Днем по хозяйству занята, вечером коров со стада забрать.

Но природа возьмет свое, куда ни кинь. Бежит к стаду, а глазами ловит взгляд молодого подпаска – нежный, любопытный. Слепой увидит, что горит парень, лицо пылает от незнакомого еще, такого сладкого чувства любви. Да и девчонка всю ночь крутится – нет сна. Сердце стучит в груди гулким молоточком, кажется, весь дом слышит его глухие удары. Прислушалась… Тишина… Только нет-нет – да и грудной материнский вздох. Мать не обманешь. Хоть и не вызывала дочь на тайный разговор (детей держали в строгости), но видела, что мается девка – то к окну, то к зеркалу… Таисья на откровениях не настаивала. Придет время – сама раскроется. Кому, как не матери, душу распахнуть.

Страда на дворе. Об этом ли думать. У мужиков косы в руках как влитые. Трава только охает да укладывается в равные валы. Теперь бы вёдро, хоть с недельку, да легкий ветерок, а там и бабы в подмогу. Сгребут сухое сено, уложат в крепкие зароды. Перезимует скот.

Выходных не было. В свободные дни Евдоким с сыновьями подрядился лес в тайге заготовить на избу приезжему горожанину. Тот был мужик еще не старый, а физический труд противопоказан – легкие слабые. По этой причине пришлось из города уехать. Таежный воздух – он как панацея. Дыши – не надышишься! И бодрит, и лечит. Звали пришлого Иван Григорьевич – умный, образованный, жаль – здоровьем слаб. В городе хороший пост занимал и в деревне не последний человек. Привез он с собой жену – женщину крупную, властную, и сына двадцати четырех лет, еще при родителях – не женатый. Парень неплохой, но щуплый на вид, неказистый. Девчонки на таких не заглядываются.

Бригада мужиков работала хватко, руки знали свое дело. И к уборочной срубленная изба радовала свежей древесиной, пахнущей вязкой тяг/чей смолой.

Наступившие сентябрьские вечера обдувают свежим ветерком, но не холодят. Уборочная – время жаркое! Спина на рубахе мужика колом стоит от соляного пота: «Как потопаешь, так и полопаешь».