Лев Маляков - Заколдованное счастье

Тот проселок за долгие годы
Утоптали, как ток, пешеходы.
По нему шли туда,
Где раскаты,
Шли на смерть
В сорок первом солдаты.

Укатали проселок обозы
И листвой застелили березы,
Сапогом да узорчатой шиной
Пропечатана вязкая глина…

Выбегают проселки такие
На большие дороги России.

Живешь, заботой городского
Насквозь прохвачен и прогрет.
И вдруг
Под ложечкой заноет,
Да так,
Что почернеет свет…

С чего бы,
Сам не понимаю,
Тоской захолонуло в мае,
Когда на влажных тротуарах
Асфальт теплынью разморен:
Его вздувает, что опару.
Да что гудрон,
Когда бетон
Зеленой молодью пропорот.
И вроде город мне не в город.

Так вот с чего тупая боль
Отозвалась под сердцем гулом:
Полями вешними пахнуло…
И ты хоть как себя неволь —
Уснуть не сможешь:
Ночь, другую
Все видишь землю дорогую
С крутым опасным половодьем,
Когда ручей под стать реке,
А в нем березы налегке
Бредут,
Смеясь над непогодьем.

А бани, словно пароходы,
В субботу густо задымят.
И до потемок огороды
Богато ведрами звенят.
Листа березового запах,
Мореного в жару сухом,
Ложится в лунные накрапы
Еще не сложенным стихом.

В тех банях сверстники с устатку,
Как боги, в облаках парят…
Я сладко шевельнул лопаткой,
Как будто жаром тем объят.
И до утра усну едва ли.
Я знаю:
Ждут меня поля,
Зовут,
Зовут родные дали…
Прости,
Отцовская земля!

Не дед — бородища лопатой,
Плечами покат,
Звероват, —
Лесничий Сергей Конопатый,
Веснушчат, как рыжий закат.

Такого ль хозяина ждали
Увидеть в Медвежьем Виру:
Увидели —
И заскучали
Собратья мои по перу.

Все кажется им,
Что на древней
Земле чудаков-скобарей
Слезятся курные деревни,
Скрипят на ветру без дверей.

А в них мужики бородаты,
С ухваткой
Медведю под стать,
На крышах замшелых закаты
Ложатся с полдня почивать…

Ищите,
Ищите, коллеги,
Ну как же — остались следы:
Еще громыхают телеги,
И в чайной галдеж не с воды.

Но бороду
Для колорита
Найдете у нас не везде.
Да вряд ли собака зарыта,
Хотя бы и в сверхбороде.

Узнайте лесничего в деле,
В потемках озябших лесов,
Когда затяжные метели
Свивают снега в колесо,

И ветры березник в ободья
Сгибают,
Натужно звеня, —
Когда затрубит половодье
В воронку у каждого пня!…

И что бы в лесу ни стряслося,
Ответчик —
Лесничий один:
Зачислит на пенсию лося,
Дожившего до седин,

Накормит в мороз куропаток,
Зайчишку-подранка спасет…
На этих плечах непокатых
Серега порядком несет!…
И с деревом он человечен,
А что безбород — не в укор:
Он завтрашним,
Завтрашним вечен,
Как этот порубленный бор!

Небо — куполом иль мокрою рогожею, —
В путь-дороженьке кал и ки перехожие.

Потешали молодецкую братч и ну,
В Киев-городе оплакали дружину
Князя Игоря.
И снова Русь былинная…

То не песня в поднебесье лебединая,
Перед бурей не птенцов скликают гуси —
Взрокотали звончатые гусли.

Шли кал и ки с песнями да охами —
По векам, как по ступенькам.
В стольный град
Заявилися ватажно скоморохами.
Слушай гусельки
Кто рад и кто не рад!

Смерды слушали —
Душою приосанились.
А монахи да ярыжки прячут нос:
Чуть стемнело — к володыке,
З е мно кланялись.
Спешно стряпали на вольницу донос.

И затеялось гонение на звончатые…
Только видано ль,
Чтоб песню на Руси
На кресте распяли и прикончили!
Наши деды гусли пронесли
Через все кресты
И все запреты,
Деды — безымянные поэты!

Стих мой тихий
  в дорогу
Да в ветер влюблен,
Ни черту, ни богу
Не молится он.

Один заночует
В лесу под сосной.
И снова кочует
С мешком за спиной.

В мешке том рябины
Рубиновый клад,
Запевки,
Былины
Да притчи лежат;

Настой медуницы
В низине парной,
Прохлада водицы
В полуденный зной;

Накрапы рассвета,
И горькость,
И мед:
Горючее лето
В мешке он несет.

В деревне привычно
Стучится в окно.
— Ну вот и отлично,
Зажд а лись давно.

Мне давечь сказала
Соседка про вас…
Пропустим по малой,
С дороги — как раз.

— По «сотенке» можно.
— Пожалте за стол.—
И дед осторожно
Про песни повел:

— Составлены вроде
Толково на слух… —
Но тут в огороде
Взорвался петух.

Хозяин степенно:
— Пора и в кровать, —
У нас не посменно:
До солнца вставать.

И стих не перечит,
Он знает:
Сейчас
Не падки на речи
В деревне у нас.

Ты, земля, не баловала лаской
Хлеборобов,
Родичей моих:
Загибала мужикам салазки,
Норовила кулаком под дых.

А потом сама и вызволяла
Из беды мой деревенский род:
Ягодою свежею и вялой
Да грибом в неурожайный год.

Выдавала клена на ободья,
Шелковой бересты и мочал…
Дед пахал хозяйские угодья,
В бороду до времени молчал…

По себе,
Не по рассказам знаю,
Как берет костлявая беда.
Что от нас осталось бы тогда,
Если бы не доброта земная?

Враг с огнем прошелся по хлебам —
И поля мертвели, словно туши.
Добрая земля в чащобах
Нам
Почерневшие выхаживала души.
Мы кормились молотой корой
И хмелели от малинового чая.
Вот тогда и понял я впервой:
Безгранична доброта земная.

Доводилось мне потом встречать
Посуровее края и посердечней,
И везде, и всем земля — как мать
В доброте и щедрости извечной.

У моей единственной мечты
Из веков проторена дорога:
Людям бы вот столько доброты
Черноземной,
Искренней
И строгой!

На перекрестье двух дорог,
Земля,
Перед тобою каюсь,
От бед твоих не отрекаюсь,
Прими же сына на порог.

Мы что-то потеряли все,
Тебя покинувшие в горе,—
И тот, кто властвует на море,
И тот, кто строит на Чусе.