Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Разве я не могу творить
и писать стихи по-русски?
Красные кони зари
в глазах моих узких…

Ты когда-то сказала: «Нет!..»
Ты теперь — командир эскадрона.
Мне же вольною песней звенеть
в эти дни, когда дрогнули троны…

В тихом городе, холодом вея,
заметает ветер следы…
Расплескалась заря, цепенея…
В тихом городе — я и ты…

В твоих ресницах месяц,
точно в люльке ребенок, спит…
Нам в пожарах восстаний вместе
радость Грядущего пить…

Броневик, притаившись, ждет…
Правый фланг — под огнем канонады…
Сердце смелое пьяно и радо…
Вперед, вперед!..

Твои теплые серые очи
вспоминают, что было когда-то…
Над забытым поселком рабочим
золотые челны заката…

Не весна над родным Донцом,
не лазурный дым над заводом, —
бьет с размаха ветер в лицо
голубым крылом непогоды…

Просевает сквозь сито вечер
золотую звездную рожь…
От меня ты теперь далече…
Ну так что ж…

Свежий дух голубого поля…
То не ты ли пошла вдоль межи?
Нет, то с тихой улыбкой на воле
месяц в травах лучом ворожит…

Потянуло снова в город
от сырой, от весенней земли…
Каждый вечер впиваюсь взором
я в его заревеющий лик…

Разве можно теперь не петь,
если радость — дождем на заводе…
Если радость в каждой избе
на окошках узоры выводит…

Разве можно теперь молчать
если в каждом сердце — солнце…
С криком радости в серых очах
кто-то встретит меня за околицей…

То не матери плач над сыном
не голодных детишек стоны, —
вперегонку с ветром синим
по степи пробегают звоны…

Под ногою шуршит камыш…
Мы на фронте с тобою снова…
Серебристые косы зимы
заревой просочились кровью…

И так ярко звездочка светит
над любимым узким лбом…
Не одни мы с тобою на свете
обагрили сердца борьбой…

Не пожары вдали озаряли
на знаменах засохшую кровь, —
на озерах былой печали
мы свою схоронили любовь…

Ах, нависли, нависли тучи,
точно гривы вражьих коней.
Нам, сквозь ветер веков идущим,
целовать только крылья огней…

Там, за городом, — шум и крики:
наступает за цепью цепь…
И дрожат и тают снежинки
на твоем побледневшем лице…

В золотом, звенящем закате —
огневые трубы борьбы…
Мы с тобою как будто братья,
разве можно тебя забыть?..

На тебе — шинель с офицера,
в ней такая стройная ты…
Только ветер над городом серым,
и луну проколол мой штык…

Синий снег… И кругом ни души…
В тихом городе нас только двое…
Отчего ж, отчего же, скажи,
мне так грустно сейчас с тобою?..

Подходили к темным нишам,
озирали холодные стены…
И звенел только ветер по крышам,
разметал снеговую пену…

И тревожно шептали каштаны
нам о том, что теперь не вернется…
И вставало в крови, из тумана,
над панелями смуглое солнце…

Над рабочим кварталом звоны…
Слышны марша глухие взрывы…
Просыпается город бетонный,
просыпается день златогривый…

И опять, и опять эшелоны,
и заря — мертвецом на штыках…
На перронах — знамена, знамена,
тихий осени плач в проводах…

Звон копыт на далеких дорогах,
там, где ветер и желтые листья…
Но сердца не изранит тревога,
но не будем мы богу молиться.

Что нам бури да гроз раскаты!
Нам дорога одна, товарищ!
Полюбил я ветер, как брата,
и снегов голубые пожары…

Вот он, вот он, летит и вьется,
точно дым над далеким заводом,
и стучат перебойно колеса,
и свисток свою песню заводит…

Мой товарищ — веселый эстонец —
говорил о любви, о братстве…
Было тихо в товарном вагоне,
и смотрели молча китайцы…

Разгорались узкие очи,
и светлели желтые лица…
Это было холодною ночью,
с первым снегом и ветром мглистым…

Получил письмо в дороге…
Дорогой и знакомый почерк…
И блеснули, в тоске и тревоге,
твои теплые серые очи…

Что нам бури да гроз раскаты!
Нам дорога одна, товарищ!
Полюбил я ветер, как брата,
и снегов голубые пожары…

На коне — военком сероглазый,
так знакомый на фоне пожара…
«Я как будто встречался с вами!..»
И винтовка в руках задрожала…

Золотые запели трубы,
было слышно, как сердце стучало…
Целовал и в глаза, и в губы…
Любят так только с сердцем алым…

Любят так только к бою готовые
за Отчизну свою, за свободу,
кто над миром зарницы новые
в буревых зажигает походах…

В переулках — ветер и люди,
фонари, да любовь, как всегда…
А за городом гром орудий
разрывает гулкую даль.

Не заря зацвела на востоке,
не пожар расплескался рядом, —
заалели любимые щеки
под моим искрометным взглядом…

И рассвет протянул свои руки
над задумчивым Млечным Путем…
На тебя я гляжу без муки,
под расстрел мы спокойно идем…

И так странна нам белых команда
в тусклом блеске кокард и погон…
А за нами дрожит канонада
и далеких разрывов звон…

Ох ты, снег мой, душистый от крови,
дула ружей да пятна лиц…
Только дрогнули тонкие брови
под сухое да ржавое «Пли!».

Снова выстрелы жалкою дробью,
звон копытный… и крики: «Даешь!»
Нас спасли… Мы — в сиянии оба,
бьется радостно сердце мое.

Ах, шумели нестройно снаряды…
А над морем — огни кораблей…
Ты прошла с партизанским отрядом,
где погоны да кровь на земле…

Убегал из палаты влюбленный,
по звенящим ходил площадям
и над морем, под ветром соленым,
долго слушал, как волны гудят…

Синий ветер и синее море,
по воде золотая рябь,
и, как прежде, осенние зори
перламутровым блеском горят…

Убегали на север вагоны,
терпко били по сердцу звонки…
В небосклон, голубой и бездонный,
всё тревожней кричали гудки…

Целый день — звон копыт и стали…
А за городом цепи десанта…
Чьи же руки так нежно вплетали
в гривы коням кровавые банты?..