Георгий Чулков - Избранные стихотворения

Живому сердцу нет отрады,
Когда в бреду безумный мир,
Когда земные дети рады
Устроить на кладбище пир.

Для них слепой, для Бога зрячий,
Томится мудрый человек…
Твои сомнительны удачи,
Шумливый, суетливый век.

И кажется порой, что где-то,
В неизмеримой вышине,
Для нас незримая комета
Горит в потустороннем сне.

И кажется, в миг пробужденья,
Она падёт, как алый змей,
На тёмный пир без вдохновенья
Разочарованных людей.

Я не мирюсь с своей судьбою,
Мне душен полунощный плен.
Как очарован ворожбою
Тяжёлый камень белых стен!

И я от чар безумно тихо
Изнемогаю и клонюсь…
И в лунный морок злое лихо
Ведёт кладбищенскую Русь.

Ужели, Русь, погибнем вместе —
Я пленник, ты, страна моя,
Подобная слепой невесте,
В глухую полночь бытия.

Прости, Христос, мою гордыню,
Самоубийственный мой грех,
И освяти мою пустыню,
Ты, жертва тайная за всех.

Надменье духа гаснет в страхе
Пред чудом вечного креста,
А жизнь давно уже на плахе,
И смерть – близка, глуха, проста.

Узнав её лицо, бледнею,
На я дышу и снятся сны,
И вижу нежную лилею
В руках Таинственной Жены.

Распятый! Укажи пути мне,
Дай знак, где истина, где ложь,
Услышь мой голос в тихом гимне.
И силы ангелов умножь.

В жизни скучной, в жизни нищей
Как желанен твой уют…
В этом сказочном жилище
Музы нежные поют.

В старых рамах бледны лица,
Как в тумане странный быт.
Здесь былое тайно снится,
Злободневное молчит.

Ты среди своих игрушек —
Как загадочный поэт.
В мире фижм и в мире мушек
Отраженье давних лет.

Ты – художница. С улыбкой
Оживляя век любви,
В жизни призрачной и зыбкой
Куклы чудом оживи.

Век безумный Казановы,
Дни дуэлей и страстей
Вечно юны, вечно новы
В милой комнатке твоей.

Ты иронической улыбкой
От злых наветов огражден,
И на дороге скользко-зыбкой
Неутомим и окрылен.

Ты искушаешь – искушаем —
Гадаешь – не разгадан сам,
Пренебрегаешь светлым раем,
Кадишь таинственным богам.

Но ты предвидел все печали,
И муку пламенных ночей,
Когда ключи тебе вручали
От заколдованных дверей.

Соблазненные суетным веком
Никогда не поймут, что дерзать
Значит просто простым человеком
В тихом домике жизнь коротать,
Что при свете смиренной лампады
Можно солнце увидеть вдали,
Где сияют чудесно громады
И в лазури плывут корабли.

Почему так пусто в нашем доме?
Почему такая тишина?
Если б в молнии и в грозном громе
Вся сгорела бы моя страна;

Если б нищий, смрадный, необутый
Я шагал по знойному песку;
Или в тёмных болях пытки лютой
Я обрёл последнюю тоску:

Мне не так бы ночью душно было,
И не так бы день был страшен мне,
Как теперь, когда земля остыла,
И тебя я вижу лишь во сне.

Тебе приснился странный сон,
Ты видел: люди с молотками
Склонились над Христом, а Он
Лежал, обвитый пеленами.

Ты отстранил тогда людей,
Младенец-Рыцарь, – и Распятый
В сияньи голубых очей
Вознёсся, как и ты, крылатый.

Твой сон был явь, а я, слепец,
Твой спутник нищий и случайный,
Не знал, что над тобой – венец,
Небесный знак Господней тайны.

Не плачь, не бойся смерти и разлуки.
Ужели таинства не видишь ты,
Когда угаснут милые черты
И твой любимый вдруг уронит руки, —

И так уснёт, от нашей тёмной муки
Освобождённый в чуде красоты
Неизъяснимой! Так и я, и ты
Освободимся в миг от мрака скуки.

Тогда легчайшая, как сон, душа
В нетленной плоти станет как царица.
И человек, землёю не дыша,

Вдохнув иной эфир, преобразится.
И будет жизнь, как солнце хороша,
И отошедших мы увидим лица.

Так праздник огненных созвездий
В душе пылает и поёт;
Но час печальный, час возмездий
Копьё жестокое несёт.

И знаю: обнажатся плечи
И беззащитна будет грудь, —
И пронесётся стон далече:
«Хочу в молчанье отдохнуть».

Земля ответит звонким эхо
На стон невольный и мольбу.
И без рыданий, и без смеха
Я встречу тёмную судьбу.

И в ризе траурной царица,
И копьеносец роковой,
И факел алый – багряница
На плащанице мировой —

Всё только знаки при дороге
Туда, где ждёт меня давно
Судья таинственный и строгий
И в чаше вечное вино.

Моя свобода – как вино:
Она пьянит, – и в новом хмеле
С ней сердце вновь обручено,
Как с кровью плоть в едином теле.

Кто хочет вольным быть, приди,
И обручись, и будь со мною.
И на твоей живой груди
Означу знак моей рукою.

Так, знак свободы – превозмочь
И мир, и прах, и вожделенья,
И вновь создать из крови ночь,
И день прославить обрученья.

Сумерки-сёстры за пяльцами
Тихо свершают свой труд;
С грустью прилежными пальцами
Ткань гробовую плетут.

Труд ваш ценю утомительный —
Петлю за петлю – и сеть
После заботы мучительной
Сладко на сердце надеть.

Ткали вы ткани шелковые —
Сети прилежно плели;
Вот уж и в стены сосновые
Кости мои полегли.

Так, под невольною сеткою
Смерть мне позволят вдохнуть.
И можжевельною веткою
Вновь обозначится путь.

Сумерки-сёстры! За пяльцами
Тихо кончайте свой труд.
Тките прилежными пальцами
Сеть из вечерних минут.

О, юродивая Россия,
Люблю, люблю твои поля,
Пусть ты безумная стихия,
Но ты свята, моя земля.