Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

День выеден. Распахнуто окно.
Улиткой липкой заползает вечер.
Черновиком, зарытым под сукно,
Ждёшь миг, когда в зените вспыхнут свечи.

Как будто он изменит ход времён:
Вот-вот – и ты витаешь на орбите,
Не в муках старта, а уже в зените,
И целишься примерить Орион.
Вот-вот – и толпы суетных племён,
Бросая пропылённые кибитки,
Без бичеванья и призывных свитков
В Орду собьются, в цвет одних знамён…

И гребни волн достанут небосклон…

Но гаснет небо, розовея дном.
С востока в город катит гулкий топот,
Неотвратимей, чем цунами рокот —
И хлопоты ордой владеют днём:
Расставить свечи, выбить шёлк знамён,
Бич перевить и снова свиток править,
Да так, чтобы Последний из племён
От крыльев беркута в себе нащупал память,
Желая небосклон отбить у волн,
Под пастбища наметив Орион…

Век выеден, и влажен небосклон.
А под сукном потомки что-то ищут:
Не то шелка обветренных знамён,
Не то строку в клочке бумажки писчей.

Этот выбор ни прост, ни сложен,
И открыт, как прямая речь:
Если шашка ползёт из ножен —
Значит, в поле назрела сечь.

Если сечь – значит, алой солью
Будет залит закат и ночь,
И дороги: одна к застолью,
А другая – от жизни прочь.

Век с похмелья оброс осотом —
Не проймёт и «ядрёна мать»…
Но соху поливаешь потом —
Ржи встаёт золотая рать.

Мне неведомо имя Бога.
Я не видел его послов.
Не смогу я среди уБОГих
Лик его написать со слов.

Но на каждой развилке – встреча;
Каждый день открывает новь:
Пот – на дело;
За правду – сеча;
Выбор – с Ним;
Ну а ОН – Любовь.

Мне ль искать, что истину, что Бога…
Вот затеплю тонкую свечу,
Понесу, куда ведёт дорога,
С багажом, назначенным плечу.

Шелест облетающей гордыни
Вниз, под корни, будто бы я клён,
Что с обрыва ветками слепыми
Силится ощупать небосклон:

Там, где к алтарю придёт дорога,
К образам нетраченных святынь,
Где вопросы зябнут за порогом,
А ответы – рослая полынь.

Что ж искать, что истину, что Бога —
Их не разместить душой одной,
Разве искрой, иль крупицей, слогом,
Брызгами над рухнувшей волной…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Утро будет тихим и урочным.
Бережно, как редкостный кристалл,
Подниму с листа четыре строчки,
Что в ночи мне кто-то диктовал…

Там, где ходят кони золотистые
По урезу голубых небес,
Где прибойной пеною слоистою
Облака нанизаны на лес,
Где багрянцы и пурпу́ры бесятся
В топке догорающего дня, —
Синий луг до черни выбрит месяцем,
Звёздная царапает стерня.
Где гнездовья вьют ветра и радуги,
Где живут и завтра, и вчера, —
Там начало Волге есть и Ладоге,
И туда нацелен взгляд с утра.
Где туман кромешный прячет истово
Снившийся Колумбу континент, —
Там недосягаемые пристани,
Где творца припрятан инструмент.

Поэтов производят не Союзы —
Неловкий трепет юного крыла,
Дождливый ритм на козырьке картуза
Да сердце зацепившая стрела.
В поэты производят не владыки:
Вне власти их луна, весна, века,
В размер строки вагонный лязг на стыке,
Безмолвная закатная река.
Поэтов не разводят факультеты:
Как ни шлифуй, а в туфе нет карат.
И сложенные правильно сонеты
Без милой не влекут в Эдемский сад.
Поэта пробуждает не желанье,
Не практика, не чувств веретено:
Сквозь плоть наружу режется исканье
Души, которой пусто и темно.
Поэт – не свет, не тень, не долг, не выбор:
Он – зеркало. Он – дар земли – родник.
И спать бы мог, но слог ломает дыбой.
И кто-то жжёт негаснущий ночник...

Пока ещё горит свеча,
Гоняя тени в зыбком круге.
Ночь во дворе, напившись вьюги,
На дверь кидается рыча.

Но всё ещё горит свеча,
Теряя стать в оплывшем воске.
Глядит плакат какой-то плоский
Ко мне в блокнот из-за плеча...

И всё ещё горит свеча.
Горит строка – фитиль поэта,
И, верю, вновь постигну это:
Горит пока ещё свеча...

Свечей и звёзд в безбрежье мрака
Извечно тлеют огоньки,
Друг к другу жутко далеки.
Но спутаны, корнями злака,

В пространствах тянутся лучи,
Что Ариадны нить в ночи.
И я спешу – свой луч плету,
Чтобы искро́й – за пустоту,
И тени в круге таял след,
Пока свече отпущен свет...

Тишины безъязыкий качается колокол.
Стынет небо, сиянием звёздным исколото.
Не находится взгляду ни стен, ни опоры —
Прячет полночь в провалах былинки и горы.
И мечтает душа на околице тела
О своём возвращении к вечным пределам.

Когда весь мир со мной в раздоре,
Боль от потерь стучит в висок,
Я вспомню ласковое море
И тёплый солнечный песок.
В тот миг, когда не устоять мне
Под шквалом жизненных штормов,
Кидаюсь я в твои объятья —
Ты всё поймёшь без лишних слов.
Волной в руках твоих забыться
Под упоительный прибой
И Афродитою явиться,
Рождённой пеною морской…

Снова голову заморочил
Юный ветреник плут-апрель.
Он меня разбудил с полночи,
Как Снегурочку в сказке Лель.
Я, окно распахнув, мечтаю,
Пью весеннюю благодать.
Я со снегом последним таю,
А с туманом учусь летать…
Мне в весеннюю ночь не спится.
Птичьей трелью звенит капель,
И поёт, опустив ресницы,
О любви златокудрый Лель…

Не печалься, милый грустный ослик.
Мы с тобой немножечко похожи.
Тычешь мне в ладонь свой тёплый носик
И глядишь из-под ресниц тревожно.
Запряжённый в пеструю повозку,
Бегаешь по замкнутому кругу,
И мелькают чередой берёзки
В хороводе чинном друг за другом.
Хочется скакать тебе на воле,
Луг топтать, который солнцем дышит,
Только ты, своей покорный доле,
Целый день катаешь ребятишек.
Хорошо, когда смеются дети,
Их вози в жару или в ненастье.
Для того и созданы на свете
Мы, чтобы дарить друг другу счастье.

Кузнечик смолк. Печальным вздохом скрипки
Застыло лето в предосеннем стоне.
Так скоротечна летняя улыбка!
Вновь осень будет царствовать на троне.
Она придёт непрошенною гостьей.
Проснётся сад от стука яблок спелых.
Ведь не звала красавицу я, просто
Она меня спросить не захотела.
Ну а пока она листвы не тронет —
Вдыхаю аромат цветущих флоксов
И думаю, как жизнь не проворонить
В чаду осеннее-летних парадоксов…