Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов 2

– Давайте уже перейдём на «ты»
иначе мы никогда не поцелуемся.

– Да, да, ты прав я подсела.
Я неизлечима. Я зависима.
У меня жажда по ночам, и сушняк на утро.
От нехватки тебя.
Отсутствие это выедает меня изнутри.
Я чувствую, как становлюсь мелочной,
шершавой, придирчивой, завистливой, жуткой.
Я даже не могу радоваться за чьё-то счастье,
будь то свадьба или рождение ребёнка.
– Но ты же сама видишь – мы не можем вместе:
скандалы, скандалы, скандалы.
– Это всего лишь моменты передозировки
моей любви.

Я лежу глядя на тебя
и думаю:
– Из чего же она соткана?
– Кто? –
спросил он повернувшись к ней лицом.
– Любовь, —
утонула она в его тёплых объятиях.
– Мне всё чаще кажется, что я не человек,
а любящее животное.

– Что думаешь о весне?
– Не люблю пьяных женщин, но эту готов простить,
лишь бы пришла.

– Я выхожу замуж, —
положила она вилку на стол,
отодвинула от себя тарелку.
– Поздравляю,
я искренне рад за тебя, –
продолжал он равнодушно жевать.
– А мне искренне жаль, —
смочила губы вином и затянулась
ужалила сигаретой пепельницу, —
жаль,
что ты продолжаешь так искренне лгать.

– Кино было паршивое,
зато губы её восхитительны.

– Что-то тебя беспокоит?
ты задумчивей неба.
– Знаешь,
я никогда не была любовницей.
– Ну и?
Я никогда – любовником.
Что с этим делать?
– Может, к чёрту семейные обязательства,
пустимся во все тяжкие?
– Ты с ума сошла,
дорогая,
как же дети и общество,
что они скажут?
– Общество прослезится,
дети также будут играть в компьютер.
– А души наши,
о них ты подумала?
Их ведь не примут в химчистку!
– Не примут,
но всего одна ночь,
с любовником – я,
ты – с любовницей.
– Ладно,
тогда хватит бездельничать —
снимаем кольца, одежду
и репетируем.

– Мне,
незнакомке,
вы предложили
просто заняться любовью.
Неужели я так сиротливо выгляжу
и не достойна большего?

– Хочешь быть любимой? Да это просто:
«Не любезничай, не влюбляйся, не люби».

Не бойтесь, я вас больше не люблю,
не будут клавиши, как прежде, зависать
на ноте,
что за чувства отвечает,
той музыки, в которую играли,
не отзовётся дрожью хрипотца.
Уже другие
душу мне царапают гортани,
я сыта,
вы тоже наигрались вдоволь,
не бойтесь я вас больше не люблю!
В чехлы все инструменты, все тела,
идите,
я сама здесь приберу,
смету ненужные теперь детали сна.

– Женщина должна быть счастливой.
– Никому она ничего не должна,
если любима.
– А если нет?
– Тогда должны ей.

Чем больше читаю о любви,
тем отчётливей понимаю,
что занималась не тем,
не там,
не с теми.
Как следствие —
обделила ласкою
кого следовало,
но даже не это меня печалит,
а то, что наверняка
они думают обо мне то же самое.

– Зима в твоём голосе
дует прохладой,
позвони тогда, как потеплеет.
– Тебе надо, ты и звони.
– А если мне не надо?
– Тогда наберись мужества,
позвони и скажи, что тебе не надо.

– Как ты?
– Как и зимой —
леность и скука.
– Весной резко вырастает количество любви
на душу населения.
– Да, я знаю,
но качество —
оно оставляет желать лучшего.
– С лучшими всегда было туго.

– Девушка, вы ко мне?
По какому вопросу?
– Мне нужна любовь,
и как можно быстрее.
– Всем нужно срочно.
Чем готовы пожертвовать?
– Я?
Могла бы собою.
– Женщины по весне мне всегда казались безумными.
– А в остальное время?
– Я был в этом уверен.

– Я вижу, ты животных любишь.
У тебя дома тоже есть питомцы?
– Только кошки, и то на душе.

Он придёт,
обнимет меня,
его ладони лягут на мои ягодицы,
и внутри,
где-то под ложечкой,
проснувшись,
будет сосать меня чувство шестое
аперитивом.
Ну всё,
пожалуй, этого хватит для публики,
остальное всё слишком личное,
терпкое, нежное,
дорогое, интимное.

– У вас здесь не занято?
– Нет, садитесь.
– Я не хочу садиться,
предпочёл бы прилечь.
В ваших глазах такая весна!
– Я не верю в случайности.
– Я обниму вас крепко?
– Звучит очень трогательно.
– Я бы любил вас долго.
– Пахнет вечностью.
– Я бы хотел вас ночью.
– А днём?
– Днём мне придётся много работать,
чтобы
ваш интерес ко мне не угасал.

Иногда нас тянет на откровенность,
и дело даже не в сигарете и коньяке,
не в вечере,
что коптит за окном луну,
не в моём отражении,
не в твоём понимании —
дело заведено давно,
но до сих пор не вынесен приговор
за то, что я тебя
безумно люблю.

– Не бойтесь,
я вас не люблю.

– Где ты научился так откровенно лгать?
– Там же где ты – так слепо верить.

Погода прекрасна,
но всё равно чего-то не хватает,
как правило:
ему – её,
ей – его.

– Я не люблю весну.
– За что ты её так?
– Ходишь, как под наркозом:
то ли влюбиться заново, чтобы проснуться,
то ли спать дальше с тем, что Бог послал.

Влюбляться надо каждую весну
хотя бы в себя.

Платье скользнуло вниз
водопадом томящих сомнений,
в полумраке она видела только его лицо,
он ласкал её волосы
в тишине комнаты
слышно было, как что-то упало
крохотное и покатилось,
она коснулась своей мочки:
– Серёжка.
– Завтра найдём
ей некуда будет пропасть, –
продолжал целовать он шею и губы, —
ты расстроилась?
– С чего бы.
– Что тебя больше всего может расстроить?
– Если завтра утром ты скажешь, что женат.