Коллектив авторов - Гори, гори, моя звезда!

О провиденье,
Благодаренье!
Забуду я
И дуновенье
Бурь бытия.
Скорбя душою,
В тоске моей,
Склонюсь главою
На сердце к ней,
И под мятежной
Метелью бед,
Любовью нежной
Ее согрет,
Забуду вскоре
Крутое горе,
Как в этот миг
Забыл природы
Гробовый лик
И непогоды
Мятежный крик.

Весна! весна! как воздух чист!
Как ясен небосклон!
Своей лазурию живой
Слепит мне очи он.

Весна! весна! как высоко
На крыльях ветерка,
Ласкаясь к солнечным лучам,
Летают облака!

Шумят ручьи! блестят ручьи!
Взревев, река несет
На торжествующем хребте
Поднятый ею лед!

Еще древа обнажены,
Но в роще ветхий лист,
Как прежде, под моей ногой
И шумен, и душист.

Под солнце самое взвился
И в яркой вышине
Незримый жавронок поет
Заздравный гимн весне.

Что с нею, что с моей душой?!
С ручьем она ручей
И с птичкой птичка! с ним журчит,
Летает в небе с ней!

Зачем так радует ее
И солнце и весна!
Ликует ли, как дочь стихий,
На пире их она?

Что нужды! счастлив, кто на нем
Забвенье мысли пьет,
Кого далеко от нее
Он, дивный, унесет!

Собирайтесь, девки красны,
Собирайтесь в хоровод,
Скоро день погаснет ясный,
Солнце яркое зайдет.

Ненадолго ландыш белый
Расцветает по лесам,
Лето луг ковром одело
Ненадолго в радость нам.

В свежих рощах на свободе
Пташке не всегда порхать.
Не всегда нам в хороводе
Петь, резвиться и плясать.

Завтра, может быть, на пташку
Хитрый сыщется ловец:
Муж сердитый на девицу —
И тогда всему конец.

Ее уж нет, моей весны!
Порывы бурь ее умчали!
И жертву мертвой тишины
Уж не волнуют счастья сны,
Ни сердцу сладкие печали!
Ее уж нет, моей весны!

Ее уж нет, моей весны!
В туманах раннего заката
Потухло солнце старины,
Дни жизни сердца сочтены —
И нет утраченным возврата!
Ее уж нет, моей весны!

Ее уж нет, моей весны!
Раздался в сердце глас печальный,
Как ропот порванной струны,
Как стон разбившейся волны,
Как тихий отзыв флейты дальной.
Ее уж нет, моей весны!

Давно ли ум с фортуной в ссоре,
А глупость счастия зерно?
Давно ли искренним быть горе,
Давно ли честным быть смешно?
Давно ль тридцатый год Изоре?
Давным-давно!

Когда Эраст глядел вельможей,
Ты, Фрол, дышал с ним заодно;
Вчера уж не в его прихожей,
Вертелось счастья вертено:
Давно ль с ним виделся? – О Боже!
Давным-давно!

Давно ль в ладу с здоровьем, силой
Честил любовь я и вино?
Раз говорил подагрик хилой;
Жена в углу молчала, но…
В ответ промолвил вздох унылой:
Давным-давно!

Давно ль знак чести на позорном
Лишь только яркое пятно?
Давно ль на воздухе придворном
Вдруг и тепло, и студено,
И держат правду в теле черном?
Давным-давно!

Жизнь наша сон! Всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна!

Одно всё водится издавна:
Родятся люди, люди мрут,
И кое-как пока живут.
Куда как это всё забавно!
Как не зевать? Всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна.

Иной зевает от безделья,
Зевают многие от дел.
Иной зевает, что не ел,
Другой зевает, что с похмелья!
Как не зевать? Всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна.

Актер в своей зевает роле,
Зевотой зритель давит свист,
Зевая пишет журналист,
А сускребент [5]зевает боле!
Как не зевать? Всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна.

Я холост был, зевал без счета,
Подумал завестись домком
И взял жену, чтоб жить вдвоем,
И вдвое забрала зевота!
Как не зевать? Всё песнь одна:
Или ко сну, или со сна.

Когда печали неотступной
В тебе подымется гроза
И нехотя слезою крупной
Твои увлажатся глаза,

Я и в то время с наслажденьем
Еще внимательней, нежней
Любуюсь милым выраженьем
Пригожей горести твоей.

С лазурью голубого ока
Играет зыбкий блеск слезы,
И мне сдается: перл Востока
Скатился с светлой бирюзы.

Прости! Как грустно это слово!
Когда твердим его друзьям,
С ним сердце выскочить готово
Иль разорваться пополам.

Как много скорби безнадежной,
Как много слез таится в нем!
Завет разлуки неизбежной,
Привычек сердца перелом.

Привычек сердца перелом.

Оно нам подтверждает грозно,
Что наше всё и мы на срок,
Что в круг наш рано или поздно,
А вломится железный рок.

Что слово «вместе» здесь не прочно
Как «радость» синоним его,
Что часто лучшее заочно,
Что смерть есть жизни цель всего.

Что смерть есть жизни цель всего.

Разлука – смерть, и смерть – разлука,
Когда мы говорим: «Прости!» —
Кто сердцу бедному порука,
Что вновь сойдемся на пути,
Что этот звук – живое слово,
Не роковой, надгробный гул,
Который хладно и сурово
Раздался в сердце и заснул?

Что есть грядущее в той речи,
Что отголосок ей готов
В привете сердцем жданной встречи,
Красноречивой и без слов!
Нет, в неизбежный час прощанья,
Покоя ноющую грудь,
Мы лучше скажем: «До свиданья!»
А там, что Бог даст, то и будь!

Тройка мчится, тройка скачет,
Вьется пыль из-под копыт;
Колокольчик звонко плачет,
И хохочет, и визжит.

По дороге голосисто
Раздается яркий звон;
То вдали отбрякнет чисто,
То застонет глухо он.

Словно леший ведьме вторит
И аукается с ней,
Иль русалка тараторит
В роще звучных камышей.

Русской степи, ночи темной
Поэтическая весть!
Много в ней и думы томной
И раздолья много есть.

Прянул месяц из-за тучи,
Обогнул свое кольцо

И посыпал блеск зыбучий
Прямо путнику в лицо.

Кто сей путник и отколе,
И далек ли путь ему?
По неволе иль по воле
Мчится он в ночную тьму?

На веселье иль кручину,
К ближним ли под кров родной
Или в грустную чужбину
Он спешит, голубчик мой?