Коллектив авторов - Поляна №1 (7), февраль 2014

И сам же он пишет: «Литература вся празднословие… Почти вся… Исключений убийственно мало». И еще добавляет, что писатели, насколько они печатаются, суть «проституты», то есть на потребу толпы, к услугам государства. Это любопытно… Стоит ли писать? За деньги уж точно – позор и ненужность, и стыд…

Литература наша, пишет Розанов, ужасно недостаточна и не глубока; она великолепно «изображает», но то, что она изображает – отнюдь не великолепно… А ведь, пожалуй, верно. Ведь все в большинстве своем сатира, издевка, насмешка… Фонвизин, Грибоедов, почти весь Гоголь (за исключением разве «Тараса Бульбы», раннего творчества), у Чехова, много, очень много… у Горького, у Тургенева… Но при этом Пушкин, Толстой, при этом Лермонтов. Почему же Розанов так вот всех в одну кучу – не великолепно. Скептицизм? Ведь знал и понимал. Но не ради ли красного словца, не для эффекта? Или просто для скандала? Для чего? Для чего так? Каким видел он свое место в литературе? Сам он не высмеивал, а «убивал» словом. Коротко, немногословно, но изящно, метко сравнивал оппонента с каким-нибудь беременным тараканом. И все сводится к остроте… Или же это способ ощутить себя живущим; я мыслю, значит, я существую; способ самореализации. Встать рядом с титанами. Тяга и любовь к чтению, яркая способность мыслить, отсюда глубокий анализ творчества Гоголя и Достоевского. А возможно ли, обратившись к этим двум гениям и самому не проникнуться их духом, идеями и не загореться своими мыслями?

Как уживались в нем любовь к Богу, к церкви, к убогим священникам, к свечечкам, и такая ненависть к литераторам? Кто-то, не помню кто, сказал, что литератор может простить другому литератору все, кроме успеха…

«Связь пола с Богом – большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом, – выступает из того, что все асексуалисты, обнаруживают себя и атеистами. Те самые господа, как Писарев и Белинский, о “поле” сказавшие не больше слов, чем об Аргентинской республике, очевидно не более о нем и думавшие, в то же время до того изумительно атеистичны, как бы никогда до них и вокруг них и не было никакой религии». Меткое наблюдение. Но вот какая могла возникнуть пред Розановым дилемма, и в чем-то именно ей посвящена книга «Люди лунного света». Плодородие, зачатие, – все это угодно Богу и Розанов приводит примеры из Библии и прочие весомые аргументы. А значит, в этом заключена сила. Та сила, которую он хотел и боялся получить. И убеждает, убеждает, убеждает… Кого? Кого мог убеждать человек полностью зацикленный и замкнутый на свое я? Только себя!.. Очевидно, у него были серьезные на то основания… Личный опыт, интуиция, наконец, душа, возможно, подсказывали иной путь. Монашество, аскетизм… Из этого вулкана собственного эротизма, он и создал целую книгу. Книгу, в основе которой заложена тема поиска силы… Тема движения к Богу, ощущения его… Едва ли найдется что-либо важнее в этом мире…

«Чтобы быть “без греха ” – Христу и надо было удалиться от мира… Оставить мир… т. е. обессилить мир.

“Силушка” – она грешна. Без “силушки” – что поделаешь? И надо было выбирать или “дело”, или – безгрешность.

Христос выбрал безгрешность. В том и смысл искушения в пустыне. “Идам тебе все царства мира”. Он не взял. Но тогда как же он “спас мир”? Неделанием. “Уходите и вы в пустыню ”».

Не отсюда ли все его застенчиво-критичное отношение к Христу. Это все же не Гоголь, которого можно сравнивать с бесом.

«…вся жизнь моя прошла в теме: откуда в Европе “подлое издевательство над Богом”? И решил я: да оттого, что в Европе не Провидение, а – Христос, не Судьба – а опять же Голгофский страдалец, с этим “выбросом к черту” Иерусалима, Афин, рая, Древа Жизни, и вообще всех этих в основе конечно фаллических “святынь” = скверн». Да, да, именно. Но при этом «стояние со свечечками», при этом дочь – монашка. Как грустно обладать способностью мыслить и не иметь возможности знать наверняка… Какая это мука, должно быть. Какая трата сил на попытку прозреть истину. Письма Розанова порой завершаются так: Ну, устал, устал… И эта попытка стоила немало, попытка совмещения Христа и Ветхого завета, древних богов, античности…

«Иногда мне кажется (или казалось), что “никакого Христа не было”, а есть рассказ о Христе, рассказ, убивающий собою фалл».

Опавшие листья… Это письма к Богу. Короткие, выверенные, исключающие празднословие. Жизнь Розанова – одиночество среди людей. Пустыня. Неделание. В этом путь к спасению мира…

«Я не хотел бы читателя, который меня “уважает”. И который думал бы, что я талант (да я и не талант). Нет. Нет. Нет. Не этого, другого.

Я хочу любви…

…Ученики мои – не связаны.

Но чуть грубость – не я.

Чуть свирепость, жесткость – тут нет меня.

Розанов плачет, Розанов скорбит.

“Где ж мои ученики?”

И вот они собрались все: в которых только любовь.

И это уже “мои”».

«На самом деле человеку и до всего есть дело, и – ни до чего нет дела, – писал Розанов в одном из писем Э. Голлербаху. – В сущности он занят только собою, но так особенно, что занимаясь лишь собою, – и занят вместе целым миром».

Не правда ли верно? Не таковы ли все мы? Что это, если не классическая формула: тезис – антитезис – синтез? Но если использовать эту формулу для поиска силы, можно уйти очень далеко…

Через познавание мира, изучение литературы и религии, через едкую критику, яростное неприятие, – узнавал Розанов самого себя, изучал, рассматривал, «крутил-вертел», примерял лики, маски… Увидел ли он что-нибудь, понял ли в себе, разглядел, обратился ли к Христу, или к Озирису, копнул ли до дна души, или только приоткрыл завесу тайны и, ужаснувшись глубины, задернул и поспешил прочь, в слова?..

И это не похвально слово, это всего лишь скромная попытка анализа творчества загадочного исторического персонажа.

«Никакой человек не достоин похвалы. Всякий человек достоин только жалости». Литература

1. Розанов В. В. Уединенное, М.: Современник, 1991.