Илья Эренбург - Избранное

Ты хочешь меня убить? Или сама умереть?

Нет, теперь на руке моей цепь.
Я буду до конца с тобой, не живой, не собой —
рабой.
Как странно — мы вместе…
Мне вспомнилась старая песня…

Позади, впереди дорога.
Погоди, погоди немного.
Я бедна, и темна, и убога.
Но тебе я дана от бога.
Мы с тобой вдвоем, любимый,
А потом мы пройдем, и мимо…
Ты со мной побудь, дай руку.
А потом тот же путь и разлука.
Уж меня никогда не встретить.
Унесет, и куда, этот ветер.
Позади, впереди дорога.
Погоди, погоди немного.

Какой покой! Время стоит. Я стою.
Родная!

Люблю! Люблю!
Не помню, не знаю!

Как ты странно улыбаешься… Ведь ты прежде
никогда не улыбалась?..
Я эту улыбку видел когда-то…
Но где?.. Да, в ту ночь… после трибунала…
У тебя улыбка твоего брата!..

Что с тобой?
Обожди! Стой!

Выстрел!
Заговор! Покушенье! Роялисты!
Гонгора, что с вами? Невредимы.
Мимо!

Держите ее! Держите роялистку!

Оставьте ее!

Но ведь это ж она выстрелила?

Она верила, что так надо.

Вы больны?.. Не вы ли мне приказали карать их,
не зная пощады?

Ведите ее.

Она в вас стреляла?

Нет, не она, кто-то третий… Она сама не знала.

Вы бредите, Хорхэ? Кто третий?

Не знаю… Может быть, ветер…
И как ни сильна любовь,
Ее сильней судьба слепая.
Педро, над нами ветер и ночь.
Что мы можем? И что мы знаем?..

Что это за шум под окнами?
Нам мешают работать.

Верно, торговки из-за места дерутся
Или поймали вора.
Народу на площади тьма-тьмущая,
Ведь нынче праздник Всех Мертвых.

Нет, это граждане ждут,
Чем кончится суд.

О, в таком случае окна настежь раскройте!
Они нам напомнят о нашем долге перед павшими
героями.

Именем восставшего народа, мы судим женщину,
преступную и безумную,
Гражданку Альду Романьес, поднявшую руку наемную
На сердце и мозг Коммуны —
На Хорхэ Гонгору.

Она получила изрядную мзду от мадридских
бандитов за верность.
Возможно, что деньги шли из Франции от
самого Тьера.
Она думала привлечь на свою сторону народ,
Восстановить его против свободы.
Но вот он, негодуя, казни ждет.
Слушайте, граждане, голос народа!

Крови! Мы жаждем крови!
Мы не просто судьи — мы народная совесть!
Месть за убитых граждан!
Мы крови, крови роялистов жаждем!

Принципиально я против смертной казни и вообще
отрицаю суд.
У меня даже есть по этому вопросу небольшой труд.
Но это прежде, когда король судил и правил.
А теперь… Исключение только подтверждает правило.

Конечно, нас не интересует судьба Альды Романьес.
Будет она жить или умрет — для Коммуны это неважно.
Для нас смертная казнь — социальное воспитание
Отсталых граждан.
Итак, гражданка Романьес, признаете ли вы себя
виновной
В том, что, будучи подкуплены испанскими
и чужестранными роялистами,
Вы в ночь на первое ноября покушались на жизнь
гражданина Гонгоры,
Произведя один выстрел?

Да, я стреляла.

Итак, вы признаете себя виновной?
Хорошо, но этого мало.
Факт преступления, конечно, установлен.
Но укажите также ваши побуждения,
И от кого, и каково вознаграждение?

Зачем говорить? Ваше дело судить, мое — умереть,
Слепые не могут прозреть.
Вы спрашиваете, почему я стреляла в Гонгору?
Вслушайтесь в этот гул неуемный и темный, —
Разве вы знаете, почему ревет людская чернь,
Почему море ропщет, когда растет прилив?
Вот перед нами война и смерть,
Но откуда они пришли?
Я тоже не знаю. Я тоже слепая. Мной правил кто-то
слепой.
И как я могла тягаться с судьбой?
Вы спрашиваете, кто толкнул мою руку, кто стоял
позади —
Французские дипломаты или дельцы Мадрида?
Тот же, кто вас привел в этот зал, чтоб судить,
Кто шепчет вам на ухо смертный приговор,
Кто правит войсками Руиса и этой безумной толпой —
Зовите его как хотите: революцией, ветром, судьбой.

Увести?.. Спасти?.. Нет надежды…
И всё, и всё неизбежно…
Тосковал и ждал, и встретил…
Чтоб опять потерять… навеки… навеки…

Она нам грозит генералом Руисом?
По-моему, процесс слишком затянулся… надо
торопиться…
Я не люблю слушать — только подписывать.

К тому же она уверяет, что ее поступок
революционный, —
Как будто она стреляла в короля, а не в Гонгору.
Конечно, естественно ее желание все правила морали
перепутать,
Но для нас ее речь — оскорбление революции.
Народ, ты слышишь, как оскорбляют твое священное
знамя?

В ее словах проследить уместно
Обычные уловки роялистов:
Грубые интересы
Прикрываются мистикой.
Вместо объяснения причин — описание моря, как будто
мы поэты.
Вместо определения полученной суммы — разговоры
о ветре.
«Кто-то третий» — отсутствие третьего установлено
точно наукой,
И мы не можем терять время, слушая эти глупости.
Для нас обвинение доказано, но мы сделаем всё,
что полагается.
Если кто-либо из граждан хочет защитить обвиняемую,
Пусть выступит.